Знак Кота - [18]

Отцовский дом, в котором больше нет места для меня!

Но узы родства среди нас так крепки, что подобное представляется почти невозможным. При одной мысли об этом у меня перехватило дыхание. Где же тогда мое место?

Я перебирал собранные мной камни, перебрасывая их из руки в руку. Что я могу делать? Я умею хорошо управляться с животными и так объезжаю ориксенов, что даже мой отец считал подходящими для себя укрощенных мною скакунов. Может быть, это мой единственный дар.

В Мелоа я однажды видел дрессировщицу животных. Она была родом из Вапалы, ее отправили подыскать ориксенов хороших кровей для кого-то из ближнего окружения императора. На нее я смотрел с уважением и завистью — я сам мог бы занять такое место.

По нашим обычаям младшему сыну следует освоить какое-нибудь ремесло — или это принято в семьях, не происходящих от древней воинской крови. Могу ли я сам стать учеником какого-нибудь дрессировщика животных? Это означает, что мне придется покинуть все, что я знал до сих пор — даже эту землю, — поскольку такая возможность скорее представится в Вапале, чем в Кахулаве. Снова перехватило горло. Оставить… отвернуться от всего, что было частью меня… я… конечно, я могу найти и другой способ выжить…

Выжить. Если мне удастся пережить ближайшее будущее — а небольшая возможность все же существует, — то лучше думать о том, что окружает меня сейчас, а не гадать о будущем, как те женщины, что, по слухам, обладают даром предвидения.

Наконец рассвело и света стало достаточно, чтобы я мог осмотреть рану кота как следует. Опухоль спала. В двух местах рваная рана начала срастаться, как я заметил, снова накладывая на рану свежую мазь.

Я вышел из пещеры и встал, снова пытаясь приладить плащ в качестве навеса от солнца, когда услышал сзади угрожающее ворчание, каким коты предупреждают друг друга о появлении крыс, но издавал его не тот зверь, которого я выхаживал!

6

Я сдержался, не позволяя себе опрометчивых резких движений, поскольку знал, что они могут спровоцировать неожиданное нападение. С чего я вообще взял, что зверь, которого я выхаживал, — единственный из своего рода на моем островке? Всем прекрасно известно, что песчаные коты живут небольшими семьями.

Я двигался очень медленно, все время успокаивающе мурлыча себе под нос — точно так же, как в тот раз, когда я нашел раненого зверя.

На одном из самых высоких уступов, припав к скале, сидел другой песчаный кот. Теперь я слышал его рычание и видел, как напряжены его плечи и лапы — пришелец готов был в любой момент броситься на меня. Посох я только что вогнал в расщелину, закрепив на нем мой импровизированный навес. У меня оставался только нож, поскольку кот был слишком близко ко мне, чтобы я успел воспользоваться пращой.

Это была самка. Округлое тело, янтарного цвета спина с резко контрастирующими с ней белыми пятнами, густой белый мех между ушами и вдоль спины, вокруг морды и на брюхе. Она была великолепна. Ее хвост стоял прямо, как копье, а огромные глаза смотрели на меня. Она была лишь немногим меньше своего супруга.

Какое-то время, показавшееся мне бесконечно долгим, мы смотрели друг другу в глаза. Затем мои чувства достаточно обострились, чтобы почувствовать, как напряжение постепенно покидает ее. Если она и набросится, то не прямо сейчас.

Продолжая напевать и не отрывая от нее взгляда, я стал боком продвигаться в сторону, пока не сумел дотянуться до полосок крысиного мяса, которые я разложил, чтобы подвялить на солнце. Взяв несколько полосок, я медленно двинулся обратно к ней.

— Великая, — я старался говорить тихо и ровно, как мог, — я не желаю зла ни твоему супругу, ни тебе. Прими этот дар гостя.

Подавив все свое беспокойство, я подошел к самому подножию скалы, на которой она сидела, и положил там мясо, а потом снова отодвинулся. Она предупреждающе ворчала на меня, когда я приближался к ней, но так и не бросилась.

Пристально глядя на меня, она мягко спрыгнула вниз и обнюхала мое угощение. Довольно долго не решалась его взять, словно сомневалась в моих добрых намерениях и не доверяла поступкам. Затем, видимо убедившись в том, что я ей дал действительно мясо и ничего больше, она взяла зубами две полоски и одним прыжком оказалась рядом со своим самцом.

Когда тот обнюхал мясо и проглотил его, она, в свою очередь, исследовала его рану и лизнула кашицу, которой я ее замазал. Затем стала вылизывать мех между ушами у своего кота. Я снова услышал его рокочущее низкое урчание.

Во мне нарастало ощущение, что они каким-то образом общаются. Но когда я шагнул было к ним, кошка тут же вскочила на ноги и оскалила клыки, предупреждая, чтобы я не приближался.

Она была достаточно далеко от пути, которым я мог бы спуститься вниз к пруду за водорослями, а их надо было собрать побольше, сделать из них лепешки и высушить на солнце, как и мясо. Я чувствовал бы себя спокойнее, имея запасы пищи, а не рискуя, раз за разом спускаясь за ними вниз. Мы перебили далеко не всех здешних крыс, они знают, что мы здесь, и придут сюда снова. В этом я ничуть не сомневался.

Кошка следила за тем, как я спускаюсь вниз. Она не отходила от своего супруга. Но все равно я чувствовал себя так, как будто пытаюсь проскользнуть мимо рогатого ориксена или пройти мимо настороженной ловушки.