Знак Единорога. Рука Оберона - [8]

Я еще раз потер лодыжку. Солнце возгорелось до оранжевого. Ветер с севера поднял экран из пыли и песка и вывесил его за моей спиной, скрыв банду из виду. Я мчал на запад, где вырастала горная гряда. Время стучало в искаженной фазе. Лодыжка чувствовала себя чуть получше.

Я немного передохнул. Пока скала мчала, по мне, еще было вполне сносно. Не было ощущения адской скачки, и все, казалось, шло гладко. Я вытянулся, руки — за голову, и отрешенно наблюдал, как приближаются горы. Я думал о Брэнде и о башне. Отличное это было местечко, нужное, я попал в точку. Все так, как в той мимолетной панораме, которую он мне выдал. Кроме стражи, конечно. Я решил, что прорублюсь сквозь подходящий кусок Тени, наберу себе когорту, затем вернусь и задам им жару. Да, тогда все было бы расчудесно…

Чуть погодя я потянулся, перекатился на живот и взглянул назад. Будь все проклято, если они по-прежнему не преследовали меня! Они даже сократили разрыв.

Естественно, я обозлился. Черта с два вам отступление! Они напрашивались на комплимент, и самое время его отвесить.

Я поднялся на ноги. Лодыжка ныла вполовину мощи, а во вторую половину она онемела. Я поднял руки и поискал пару теней, которые сейчас очень бы пригодились. Я их нашел.

Скала медленно отклонилась с прямого курса, сворачивая направо по дуге. Кривая съежилась. Я прокатился по параболе и правил обратно к неотступным дружкам, скорость по мере сближения росла. Не было времени, чтобы поднять бурю за спиной, хотя я подумал, что было б покайфно, если б я смог ее учинить.

Как только меня накатило на них — их было, может, дюжины две, — они осмотрительно сыпанули в разные стороны. Но некоторое количество их так поступить не успело. Я проехал по другой кривой и вернулся как только смог.

Меня потрясло зрелище нескольких трупов, поднимающихся в воздух, роняющих кровь, — два из них были уже довольно высоко.

На втором заходе я почти врезался в группу преследования, когда сообразил, что, пока я проезжал сквозь строй, некоторые из них запрыгнули ко мне на борт. Первый перелезший через край вытащил клинок и рванул ко мне. Я блокировал его руку, отобрал у него оружие и сбросил парня вниз. Полагаю, тогда-то я и узнал о шпорах на тыльных сторонах их ладоней. Я о них порезался.

К тому времени я стал мишенью любопытно оформленных метательных снарядов[4], и похоже, еще пара ребят брали меня на абордаж.

Ну, даже Бенедикт иногда отступает. По крайней мере, я оставил им кое-что на память.

Я отпустил тени, вырвал одно колючее колесико у себя из бока, второе — из бедра, срубил чью-то руку с мечом и пнул ее хозяина в живот, рухнув при этом на колени, чтобы уклониться от дикого свинга[5] следующего парня, а затем уже прихватил его ноги ответным ударом. Он перекинулся тоже.

На пути в стратосферу находилось уже пятеро друзей, и мы опять плыли на запад, оставив, наверное, дюжину живых перегруппировываться на песке у меня за спиной, а в небе было полно летунов, кропящих нас кровью.

Над следующим бойцом у меня случилось преимущество: я подловил его, когда над краем скалы торчала лишь часть его. Слишком большая часть, и парней стало четыре.[6]

Однако пока я разбирался с ним, одновременно с разных сторон вылезло еще трое.

Я метнулся к ближайшему и отправил его на тот свет, но оставшиеся двое перелезли через край и потопали на меня, пока я возился с предыдущим. Пока я защищался от атаки, вылез и последний и присоединился к ним.

Они были не так уж хороши, но собрались в кучу, и вокруг меня свистело множество острий и острых лезвий. Я продолжал парировать и двигаться, стараясь, чтобы они мешали друг другу и путались друг у друга под ногами. Частично я в этом преуспел, и, когда у меня случилась лучшая позиция, коей я и полагал добиться, я ринулся на них, урвав пару удачных порезов-атак — мне пришлось чуть-чуть подставиться, чтоб достичь успеха, — и в сладкой мести за свои страдания раскроил один из черепов. Хозяин черепа закатился за край и прихватил с собой второго пассажира в путанице конечностей и шестеренок-сюрикенов.

К несчастью, этот неосмотрительный лопух утащил и мой клинок, застрявший в какой-то кости или в чем-то другом, чем он решил пожертвовать, пока я замахивался. Сегодня у меня явно был день потерянных клинков. И я заинтересовался, не говорит ли об этом мой гороскоп, приди мне в голову шальная мысль заглянуть туда перед походом.

Так или иначе, я был достаточно юрок, чтобы увернуться от свинга последнего коллеги. Завершая этот товарищеский вечер, я поскользнулся на крови и поехал, соскальзывая, к лобовой части скалы. Если бы я так мило съехал вниз, скала проутюжила бы меня, оставив очень плоского Рэндома, этакий экзотический коврик, чтобы приводить в недоумение и наслаждение будущих пешеходов.

Я скреб ногтями скалу, чтобы удержаться, а парень сделал пару быстрых шагов, поднимая клинок, предрекая мне повторить подвиг его приятеля.

Я схватил его за лодыжку, и это лихо притормозило меня — но было все проклято, когда кто-то именно этот момент выбрал для попытки достать меня через Козырь.

— Я занят! — заорал я. — Позвоните попозже!