Знак четырех. Собака Баскервилей - [16]

С неожиданной для его туши ловкостью Этелни Джонс вскарабкался по стремянке и влез на чердак, откуда торжествующе возгласил о том, что обнаружил слуховое окно.

– Пожалуй, что-нибудь он да отыщет, – пожал плечами Холмс. – Временами в нем замечаются проблески разума. «Il n'y a pas des sots si incommodes que ceux qui ont de l'esprit!»[6]

– Вот видите! – вскричал сыщик, вновь появившись на стремянке. – Факты неизменно побивают всякую теорию. Моя версия подтверждена полностью. На крышу ведет слуховое окно, и оно слегка приоткрыто.

– Это я его отворил.

– Да неужто? Выходит, вы тоже его заметили? – Слова Холмса его несколько удручили. – Ладно, не важно, кто был первым. Главное: стало понятно, как наш джентльмен отсюда выбрался. Инспектор!

– Да, сэр? – откликнулся голос из коридора.

– Попросите мистера Шолто войти. Мистер Шолто, мой долг предупредить вас, что все вами сказанное будет использовано против вас. Именем королевы беру вас под арест как лицо, причастное к смерти вашего брата.

– Вот оно, вот! Я же говорил вам, говорил! – воскликнул несчастный человечек, раскинув руки и бросая взгляд то на Холмса, то на меня.

– Не изводите себя, мистер Шолто, – успокоил его Холмс. – Думаю, что сумею снять с вас это обвинение.

– Не слишком-то заноситесь со своими обещаниями, мистер Теоретик, – огрызнулся детектив. – Это будет куда сложнее, чем вы воображаете.

– Я не только сниму с мистера Шолто все обвинения, но и сделаю вам безвозмездный подарок: назову имя и опишу внешность одного из преступников, побывавших в этой комнате вчера вечером. У меня есть все основания полагать, что зовут его Джонатан Смолл. Он малограмотен, невысокого роста, подвижный, лишен правой ноги и ходит на стоптанной с внутренней стороны деревяшке. Левая нога обута в грубый башмак с квадратным носом, на каблуке железная подковка. Он бывший каторжник, средних лет, загорелый до черноты. Эти немногие приметы могут оказаться для вас полезными, к тому же ладонь у него сильно ободрана – до крови. Второй…

– Ах, еще был и второй? – язвительно осведомился Этелни Джонс, однако нельзя было не заметить, что подробное описание, сделанное Холмсом, явно его впечатлило.

– Особа весьма примечательная, – продолжил Холмс, круто разворачиваясь. – Надеюсь довольно скоро передать эту парочку в ваши руки. Ватсон, на два слова!

Он вывел меня на лестничную площадку:

– Нежданный поворот событий вынудил нас упустить из виду первоначальную цель нашей поездки.

– Я тоже об этом подумал, – ответил я. – Мисс Морстен нельзя дольше оставаться в этом погибельном доме.

– Именно так. Проводите ее домой. Она живет у миссис Сесил Форрестер, в Лоуэр-Камберуэлле, недалеко отсюда. Если вздумаете вернуться, я вас дождусь. Или вы слишком устали?

– Ничуть. Вряд ли я смогу заснуть, пока в этой фантастической истории что-то не прояснится. Я навидался в жизни всякого, но, поверьте, сегодняшняя череда невероятных сюрпризов совершенно выбила меня из колеи. Раз уж я с головой втянулся в эту историю, то предпочел бы добраться до развязки вместе с вами.

– Ваше присутствие будет для меня незаменимо, – сказал Холмс. – Займемся этим делом самостоятельно, а Джонс пускай тешит себя выдумками. Когда вы доставите мисс Морстен куда следует, поезжайте, пожалуйста, в Ламбет, на Пинчин-лейн, три, – это на самом берегу. В третьем доме направо живет некто Шерман: он набивает чучела птиц. У него в окне вы увидите ласку, поймавшую крольчонка. Постучите и разбудите Шермана: передайте ему от меня привет и просьбу немедля доставить мне Тоби. Прихватите его с собой в кэбе.

– Это собака, верно?

– Да, забавная помесь, и нюх у него потрясающий. От помощи Тоби я жду куда большего, чем от всего лондонского сыскного отделения.

– Хорошо, я вам его привезу. Второй час ночи. Если найду свежую лошадь, вернусь к трем.

– А я, – подытожил Холмс, – попробую расспросить миссис Бернстоун и слугу-индийца, который, по словам мистера Таддеуса, спит на соседнем чердаке. Затем возьмусь перенимать методы великого Джонса и послушаю его упражнения в сарказме. «Wir sind gewohnt daß die Menschen verhöhnen was sie nicht verstehen»[7]. Гёте, как всегда, мудр и лаконичен.

Глава VII Эпизод с бочкой

Полицейские прибыли с кэбом, на котором я и доставил мисс Морстен домой. Движимая ангельской женской добротой, она сохраняла внешнее спокойствие среди потрясений, пока кто-то слабее, чем она, нуждался в ее поддержке. Я застал мисс Морстен за мирным и ласковым разговором с перепуганной экономкой. В кэбе, однако, она едва не лишилась чувств, а потом бурно разрыдалась: настолько подействовали на нее переживания этого вечера. Позднее она признавалась мне, что во время нашей поездки я показался ей черствым и отчужденным. Мисс Морстен мало догадывалась о том, какая борьба вершилась у меня в груди и чего мне стоило сохранять сдержанность. Я всем сердцем рвался к ней – выразить хотя бы молча любовь и нежность, как это было в саду, когда я сжимал ее руку. Мне казалось, что даже за годы размеренной жизни я не сумел бы лучше узнать ее чуткую и бесстрашную душу, чем за один этот невероятный день. Однако два соображения не позволяли ласковым словам сорваться с языка. Спутница моя была крайне расстроена – беспомощная, ослабевшая телом и душой. Не совсем честно было навязывать ей свои чувства в такую минуту. Но гораздо хуже было то, что она настолько богата. Если расследование Холмса завершится успехом, она станет состоятельной наследницей. Справедливо ли, благородно ли со стороны отставного хирурга на половинном содержании воспользоваться преимуществом близости, которое подарил ему случай? Не сочтет ли меня мисс Морстен заурядным искателем состоятельных невест? Я не мог допустить, чтобы даже тень такой мысли промелькнула у нее в голове. Сокровища Агры возвели между нами непреодолимую преграду.