Знак алхимика. Загадка Исаака Ньютона - [18]

– Несколько месяцев, чтобы познать секрет превращения, – уверенно заявил граф.– Но как только он открыт, все очень просто. А теперь, сэр, встаньте вот здесь.

– Должен признаться, я восхищен, – сказал Ньютон и отошел от металлического стула-клозета, стоящего в углу.

Граф положил половину унции свинца в тигель Ньютона и нагрел его в печи. Когда свинец расплавился, он вылил на него свою смесь, и мы увидели, что она накрыла свинец.

– Джентльмены, – сказал граф, – прошу вас, отойдите на несколько шагов и прикройте глаза: сейчас возникнет яркая вспышка, которая может ненадолго вас ослепить.

Мы отошли от тигля. В течение нескольких минут ничего не происходило, наконец я не выдержал и посмотрел сквозь пальцы. Именно в этот момент возникла ослепительная вспышка, в воздухе разлился сильный запах корицы, и, как и предсказывал граф, у меня перед глазами заплясали зеленые пятна. Через несколько минут, когда способность видеть вернулась ко мне, я взглянул на тигель и, к собственному удивлению, увидел, что свинец превратился в чистейшее золото.

– Я бы не поверил, если бы не видел своими глазами, – сказал я.

– Это точно, – заявил Ньютон.

Граф вылил жидкое золото в форму и после того, как она немного остыла, опустил ее в воду, а затем протер, чтобы мы могли убедиться в результатах его демонстрации.

Ньютон положил маленький слиток на чашу весов, чтобы определить его вес, и улыбнулся. Затем он протянул мне слиток и, пока я с восхищением рассматривал это чудо из чудес, принялся изучать тигель, из которого его вылили.

– У меня больше нет никаких сомнений, – объявил он твердым голосом.– Сэр, вы мошенник. Я посчитал необходимым пометить край моего тигля, чтобы убедиться в честности вашей демонстрации. Метка исчезла…

– Наверняка ее поглотил жар огня, – запротестовал доктор Лав.

– Эта метка неуничтожима, она представляет собой тонкий прорез в камне, который я проделал зубилом сегодня утром. Я уверен, что вы подменили мой тигель на тот, в котором находилось золото. Когда граф посоветовал нам закрыть глаза, у меня возникли подозрения. Он подождал ровно столько, сколько потребовалось, чтобы мы чуть-чуть приоткрыли их, движимые любопытством. Вот тогда он и бросил в тигель какое-то фосфорное соединение, оно нас ослепило, а граф успел сделать подмену. Однако я почувствовал запах фосфора, весьма неприятный. Впрочем, если растворить его в масле корицы, он будет не таким резким.

– Сэр, – сказал граф и с самым невинным видом взмахнул руками, – вы исключительно ошибаетесь.

– Правда? – спросил Ньютон и, схватив графа за запястье, успел убедиться, что подушечки его пальцев ужасно обожжены, прежде чем тот с виноватым видом вырвал руку.– Мой покойный друг мистер Бойль однажды продемонстрировал мне возможности фосфора. Я помню, на его пальцах были такие же ожоги, потому что он брал фосфор голыми руками. Но я с радостью признаю свою ошибку, если, обыскав эту лабораторию, мы не найдем никаких указаний на мошенничество.

Граф, напустив на себя невинный вид, молча предложил Ньютону обследовать лабораторию. Мой наставник, ни секунды не колеблясь, быстро прошел в противоположный конец комнаты и поднял крышку металлического клозета, стоящего в углу, где обнаружил второй тигель с расплавленным свинцом и своей меткой.

– Как вы узнали, что он там? – удивленно спросил я.

– Перед демонстрацией граф попросил меня отойти от клозета, опасаясь, что я могу услышать, как он открывает крышку. Более того, клозет сделан не из дерева, а из металла, что вызывало у меня удивление – до нынешнего момента.

– А как насчет этих двух шарлатанов? – спросил я.– Что мы будем с ними делать?

– К сожалению, они не совершили никакого преступления, – ответил Ньютон.– Однако я советую вам, джентльмены, не повторять вашей демонстрации в Лондоне. В противном случае мне придется сообщить правду о вас всем ученым нашего города.

Граф улыбнулся и прищурил глаза, и я понял, что он далеко не так прост, как мне казалось.

– А я советую вам, сэр, держаться от меня подальше, – тихо проговорил он.– Если вы назовете меня лжецом в присутствии других известных джентльменов, я, не колеблясь, брошу вам вызов.

Доктор Лав повел себя не менее агрессивно, чем его приятель-мошенник.

– В Италии, – заявил он, – граф известен как мастер владения шпагой, и он уже убил троих человек, чтобы защитить свою честь.

– Идем, Эллис, – сказал Ньютон.– Думаю, нам пора. Мы увидели все, что требовалось.

С этими словами мы, к моей радости, покинули дом доктора Лава, поскольку атмосфера в лаборатории сильно накалилась.

– Ну и парочка жуликов! – проворчал Ньютон, когда мы оказались на улице.– Они решили, что им удастся обмануть меня!

Я сказал своему наставнику, что, по моему мнению, граф не из тех, с кем стоит связываться.

– Вам следует быть осторожнее, доктор, – проговорил я.– Я думаю, нам повезло, что нас беспрепятственно выпустили из дома.

– Этот мир полон мерзавцев, – заявил Ньютон.– Забудьте о нем. Он больше нас не побеспокоит.

Из сострадания к моему пустому желудку Ньютон пригласил меня в свой дом на Джермин-стрит, который находился рядом с Сохо. Я говорю об этом лишь потому, что именно в тот вечер я впервые увидел мисс Бартон, и нашу встречу можно приравнять к настоящему превращению: после знакомства с ней мои чувства переплавились в золото, и теперь мне казалось, что все прочие мои подружки были всего лишь свинцом.