Знахарь - [5]

— Я хотела поблагодарить тебя, маг, за согласие лечить мою мать одним скромным поцелуем, — привела девчонка фальшивую причину и нежно обняла меня. Мысли путались у неё в голове. Было непонятно, то ли она прагматично хочет забеременеть от мага, то ли ей не дает покоя то сладкое волнение, которое она испытала со мной на празднике. Затем добавилось неприличное любопытство. У Зюс была не голова, а слоеный пирог. Отключить её мысли было невозможно, она думала так «громко»! Хорошо, что хотя бы во время секса Зюс перестала думать и начала чувствовать. Я зря волновался по поводу потери невинности Зюс. Я был не первый, судя по её опыту, даже не второй. Хорошо, что она избавила меня от слушанья её мыслей по сравнительному анализу моих способностей. На обратной дороге, на привале, я погрузил мать Зюс в обморок-сон. Зюс вправила матери грыжу, и я потратил два часа в попытках нарастить брюшную стенку. Раздражение, злость на самого себя, на свою безграмотность вылилось у меня в острое желание знаний. Я вспомнил большой учебник анатомии и физиологии человека, который на ночных дежурствах штудировала медсестра в больнице. Учебник появился у меня в руке, просто возник из воздуха, хотя в сумраке четвертой «картинки» мелькнул свет. Начинаю потихоньку воровать, усмехнулся я смущенно. Дома кто-то оплатит мою «шалость» в пятикратном размере. Зюс ахнула, увидев книгу.

— Я не уверен, что всё получилось так, как положено. Ты дома понаблюдай, не давай матери поднимать тяжести. А я ещё пару дней в книге почитаю про эту болезнь, — отвлек я Зюс разговором.

Но у Зюс в голове роились совсем другие мысли. На этот раз я был только рад её намерениям. Похоже, я превращаюсь в наркомана. Может быть, я ко всему прочему ещё и эмоциональный вампир? Тьфу! Кыш, мерзкие мысли.

По дороге в обитель я мучился сомнениями. Мне дан несравненный подарок — новая жизнь. Начал я её с мародерства, продолжил обманом, а теперь дошел до воровства и соблазнения чужой невесты. Конечно, в той, прошлой жизни, я не всегда говорил правду, но не жил ложью.

* * *

Ближайшие две недели всё свое свободное время я делил между учебником и Зюс. У меня оставалось всего полчаса светлого времени до ужина. Это было время для учебы. Раньше, после ужина, я следил за работой Лутта. Теперь это время забирала Зюс. Я облюбовал для сна громадный сеновал, где работал днем грузчиком. Местные жители боялись работать на сеновале, а тем более спать там. С наступлением холодов на сеновале селились мыши, вслед за ними приползали змеи. Мои вещи в доме на Земле пока никто не трогал. Первое, что я притащил сюда, был ультразвуковой прибор для отпугивания грызунов. Я включал его на час-другой, поздно вечером, и батареи хватило на целых две недели. Потихоньку, я натаскал себе с Земли зимний комплект одежды, зимние сапоги, пару одеял и другую мелочь. Фонарика хватило ненадолго, поневоле пришлось колдовать. Я уже совсем разуверился в себе, никак не получалось изготовить холодный свет, а горячий мог случайно спалить весь сеновал. Хотел уже начать воровать батарейки в земном магазине. Холодный свет у меня так и не вышел, но я забрал из сарая свой старый велосипед. Снял с него фонарик, а на крышу сеновала укрепил крошечный ветряк. Теперь, после ухода Зюс, я полчаса лежал, следя за её прогулкой домой. Предупреждал её о нежелательных встречах, отвлекал внимание случайных прохожих. Зюс делалась на эти полчаса «невидимкой». И только потом, я включал фонарик и принимался за чтение. Конкуренция даже за такую работу в обители резко возросла. Сезонные рабочие заполнили обитель. Зимой они были готовы работать за еду и стали выживать чужака — меня. Однажды Зюс заговорила со мной о большой цене моей книги, чем навела меня на мысль, как мне получить достаточно денег, чтобы прожить зиму. Дома, на Земле, у меня было несколько книг о живописи, с иллюстрациями картин. Я достал самую простую, самую тонкую книгу и отправился продавать её в город. Идея оказалась правильной, и я смог продать три книги. Денег хватало, чтобы прожить зиму в городе, но я собирался учиться у Лутта дальше. Зюс вышла замуж и её визиты ко мне прекратились. Потеряв работу, я потерял своё жильё, но сразу нашел еще более удобное. В башне обители, на самом верху, находилась холодная, продуваемая всеми ветрами комната. Жить там зимой было невозможно, все четыре стены были, просто, ледяные. Я забил наглухо оба маленьких окошка, вымел весь мусор, на шпиль башни перенес свой ветряк. Проблема тепла решалась просто, в камине у меня постоянно горел волшебный огонь, а перед камином лежало несколько поленьев, на случай нежданного визита.

* * *

Всю зиму я учился у Лутта и тосковал по Зюс. Тоска была такая сильная, что я боялся «украсть» Зюс из мужниной постели. Лутт учил меня бескорыстно, но сразу предупредил, что применять свои знания я не смогу до тех пор, пока не окончу университет в столице, не дам клятву, и не получу жетон гильдии. Но я смогу помогать члену гильдии: вымыть рану, сделать массаж, подать лекарства и инструмент. Денег Лутт за леченье не брал, больные жертвовали на обитель, поэтому мне платить тоже не мог. Учеба в университете стоила огромную сумму, накопить которую рядовому гражданину было очень сложно, а мне невозможно. Обучая меня, Лутт нарушал медицинскую клятву: «Клянусь всеми богами и богинями, беря их в свидетели, исполнять честно, соответственно моим силам и моему разумению, следующую присягу и письменное обязательство: считать научившего меня врачебному искусству наравне с моими родителями, делиться с ним своими достатками и в случае надобности помогать ему в его нуждах; его потомство считать своими братьями, и это искусство, если они захотят его изучать, преподавать им безвозмездно и без всякого договора; наставления, устные уроки и всё остальное в учении сообщать своим сыновьям, сыновьям своего учителя и ученикам, связанным обязательством и клятвой по закону медицинскому, но никому другому.» Я был удивлен, разные миры, но насколько идентичны медицинские клятвы. В моем учебнике был приведен текст «Врачебной заповеди», опубликованный в 1848 году в Женеве.