— Отец! — припал лицом к его плечу Лопе. — Отец, ты понял — я не виноват!
Медленно, медленно поднялись веки умирающего, медленно выпросталась из-под одеяла забинтованная рука и коснулась головы Лопе.
— Я не верил в твою вину, Лопе… — прошелестел голос, — моё время настало…
— Ему нельзя много разговаривать, — сказала молоденькая медсестра, дежурившая у постели Рика. — Он потеряет последние силы!
— Прощай, Лопе, — сказал Рик, — прощай, и помни: будьте осторожными… Зло таится, как змея в норе…
— Уходите! — приказала медсестра.
Они вышли из палаты, и Лопе прислонился к стене, закрыв лицо руками.
— Держись, парень! — сказал инспектор. — Отвезу тебя домой, там успокоишься.
— Мне бы хотелось проехать мимо дома Рика, хотя это не по пути.
И они проехали мимо дома, покрытого пальмовыми листьями, мимо того дома, откуда так недавно навстречу Лопе выбегала нарядная Карьята.
— Ну вот и всё, — вздохнул Лопе. — Если старик выживет, я заберу его к себе.
— Врачи сомневаются, видно, упрямец решил умереть, отказывается от переливания крови, от лекарств. Впрочем, я понимаю его: не может жить без внучки. Про какую змею он говорил тебе? Верно, бредил?
— Нет, он не бредил, — сказал Лопе.
1990