Змея - [7]
Валя привычным движением дважды дернула старомодный звонок, и он дважды разбито и дребезжа взвизгнул за дверью.
Почти тотчас же дама во всем черном открыла нам дверь. Она приветливо улыбалась нам своим старым, помятым, сильно нарумяненным лицом. Меня как-то неприятно поразил ее коричневатый парик с гребнями, на которых блестела осыпь фальшивых бриллиантов, и показалась страшно противной пудра, лежавшая на черной материи ее платья, на плечах и груди. Не то эта дама так неряшливо пудрилась, не то пудра постепенно осыпалась с ее наштукатуренного лица.
- Наконец-то! Егор, Егор весь изождался! - проговорила дама и прибавила, взглянув на меня: - Вот хорошо, что подружку привели! Скорее раздевайтесь, мы за стол не садимся - вас ждем!
Мы быстро скинули шубки и вошли вслед за хозяйкой в довольно большую комнату, в одном углу которой стоял большой стол, уставленный живыми цветами, винами и закусками всех сортов. Мне бросилось в глаза, что сервировка стола была сгруппирована по два прибора, причем перед одним прибором стояла бутылка вина, а перед другим - бутылка водки. Мне это показалось весьма оригинальным, но, вспомнив, что хозяин пира чудаковатый Егор Егорыч, я решила, что стол накрыт по его вкусу.
В другом углу комнаты на высокой тумбочке старинный граммофон с огромной трубой громко и противно хрипел затасканный вальс "Оборванные струны", мужчины и женщины ходили, толкались, разговаривали, а две-три пары даже танцевали под этот хрип - танцевали, безобразно подпрыгивая в вальсе, словно это была полька, и не знали, куда девать растопыренные пальцы.
Я успела мельком окинуть взглядом стены с дешевыми картинками и большим неправильным стеклом зеркала, рама которого была украшена гирляндой бумажных хризантем. Около зеркала на стене висела гитара с большим ярким красным бантом.
Егор Егорыч подошел к нам, мясистой рукой сжал мне руку, буркнул что-то невнятное и тут же, обняв Валю, увлек ее за собою, и я увидела, как они вдвоем торжественно заняли самое главное место в начале стола.
Я была очень удивлена тем, что меня ни с кем не познакомили, и стояла в нерешительности, в то время как вокруг меня, громко галдя и смеясь, гости занимали места за столом.
- Разрешите мне быть сегодня вашим кавалером? - подошел ко мне мужчина - довольно молодой, с пышной рыжей шевелюрой и такими же рыжими веснушками на переносице широкого, расплюснутого носа. Он вежливо подвинул мне стул, сам уселся рядом со мной.
Я была ему очень признательна за его любезность, и вскоре он уже накладывал мне на тарелку какую-то закуску и наливал в мой бокал вина.
В 20-е годы Москва еще голодала, и мы, как многие, жили с мамой от одной продажи наших вещей до другой. Я вспомнила наш серебряный самовар с откидным краном - головой льва, из которого мы пили часто простой кипяток с сахарином или сушеной свеклой вместо сахара, а лучшим нашим угощением был торт из пшена, заменявший обычные лепешки из картофельных очисток, обвалянных в сероватой полутемной муке.
Я сидела пораженная обилием яств на столе и вместе с чувством еще мучительнее поднимавшегося во мне голода ощущала какую-то необъяснимую мне самой брезгливость.
Рассеянно отвечая на вопросы моего почему-то очень любопытного соседа, я не спускала глаз с жениха и невесты и все ждала, когда же, наконец, фабрикант-миллионер встанет с первым бокалом в руке и скажет несколько торжественных слов по случаю сегодняшнего торжества. Но увы! Он пил далеко уже не первый бокал, не обращая ни на кого никакого внимания, да и вообще вокруг никто не поддерживал общего разговора, каждая пара пила, чокалась, хохотала, и в комнате стоял такой шум и гул, точно это была баня...
- Эка барышня к нам сегодня пришла! - услышала я обращенные ко мне слова. Это говорил сидевший визави в потертом пиджаке старик, лысоватый, напомнивший мне почему-то проводника вагона. Он смотрел на меня, продолжая нагло улыбаться мне прямо в лицо.
- Кто это такой? - спросила я возмущенно своего рыжего соседа, который отрекомендовался мне Пал Палычем и не назвал почему-то своей фамилии.
- А кто его знает... - равнодушно чавкая, ответил он, запихиваясь каким-то куском. - А что вам до него? Вы пейте! Пейте!.. - дружелюбно подмигнув, добавил он. Увидев на моем пальце кольцо, вдруг поймал мою руку и, внимательно вглядываясь в камень, спросил: - Сапфир?
Я кивнула утвердительно головой.
- Кто подарил? - опять весело подмигнув, спросил рыжий.
- Никто, - удивленно протянула я, - это кольцо моего отца... он носил...
Он оторвал свой взгляд от тарелки и как-то насмешливо на меня посмотрел.
- А то, что у вас в ушах, тоже ваш отец носил? - странно улыбаясь, спросил он. - Я ведь ювелир, меня на камнях не обманешь.
Не успела я отчитать его за такой наглый тон, как со всех сторон послышались крики возмущения тем, что я не пью вина. Несколько человек потянулись к моему бокалу, собираясь, видимо, насильно заставить меня его выпить. Я почувствовала, что от негодования вся кровь отхлынула от моего лица, и Пал Палыч, взглянув на меня, отстраняя тянувшиеся ко мне руки, вдруг диким голосом заорал на весь стол:
«Жизнь некрасивой женщины» — автобиографические записки княжны Екатерины Александровны Мещерской, относящиеся к периоду ее жизни в Москве 20-х годов. Отрывки воспоминаний о ранней юности Екатерины Александровны были опубликованы журналом «Новый мир» в 1988 году («Трудовое крещение»), в которых она поведала романтическую историю неравного брака родителей: 73-летнего князя Александра Васильевича Мещерского, шталмейстера Двора, и талантливой 25-летней певицы Екатерины Прокофьевны Подборской.В 1896 году у супругов Мещерских родился сын Вячеслав, которого крестил Великий князь Михаил Александрович Романов.
«О мачеха моя! О русская земля!.. Но я люблю тебя, суровую и злую». Эти поэтические строки Е.А.Мещерской ключ к ее мемуарам. В силу своего происхождения урожденная княжна Мещерская прошла через ад многочисленных арестов и лишений, но в ее воспоминаниях перед читателем предстает сильная духом женщина, превыше всего ценившая поэзию и радости жизни, благородство и любовь.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Встретив незнакомый термин или желая детально разобраться в сути дела, обращайтесь за разъяснениями в сетевую энциклопедию токарного дела.Б.Ф. Данилов, «Рабочие умельцы»Б.Ф. Данилов, «Алмазы и люди».
Уильям Берроуз — каким он был и каким себя видел. Король и классик англоязычной альтернативной прозы — о себе, своем творчестве и своей жизни. Что вдохновляло его? Секс, политика, вечная «тень смерти», нависшая над каждым из нас? Или… что-то еще? Какие «мифы о Берроузе» правдивы, какие есть выдумка журналистов, а какие создатель сюрреалистической мифологии XX века сложил о себе сам? И… зачем? Перед вами — книга, в которой на эти и многие другие вопросы отвечает сам Уильям Берроуз — человек, который был способен рассказать о себе много большее, чем его кто-нибудь смел спросить.