Змея - [3]

Дом моей дорогой крестной на Поварской весь теперь занят совершенно новыми людьми, и среди них у нас уже есть друзья; так, например, над нами живет певица Большого театра Катульская Елена Клементьевна. Мы очень часто у нее бываем. У нее в квартире живет один пожилой инженер, Илья Ефремович. Он получил высшее образование за границей, там долго жил, он настоящий европеец. Он часто дает нам взаймы любую сумму денег, в промежутки от одной продажи наших вещей до другой. В первом этаже живет приехавший из Ленинграда известный архитектор Дубов, он тоже уже неоднократно приходил к нам и купил у нас ряд вещей, он почти не торгуется, и мама этому очень рада. А я больше всего рада тому, что Валя опять живет с нами. Мы устроили ее на службу, но за полтора года, пока мы с мамой жили в Рублеве, она завела самые настоящие романы, окончившиеся очень неудачно, и теперь ходит, бедняжка, с разбитым сердцем.

Несмотря на то что нас все-таки продолжают выселять, мы живем весело. Многие московские друзья нас нашли, и у нас целыми вечерами толчется народ. Если бы я ходила в театр на все приглашения, то мне не хватило бы недели.

Да, я хотела рассказать о службе. Это детский сад при Коммунистическом университете; сюда со всех концов Союза съехались люди для партийного образования. Мне кажется, их дети родились в вагоне или всю свою короткую жизнь провели на колесах, в дороге. У всех у них нет никакой дисциплины. Едва выйдешь с ними на улицу на прогулку, как они моментально разбегаются кто куда, собрать их совершенно невозможно, некоторые тут же уходят домой и не считают нужным вернуться в детский сад. Нас три руководительницы, и мучаемся мы с ними ужасно. Ни лаской, ни уговорами, ни наказаниями дисциплина к ним не прививается. Порядок у нас такой потому, что сейчас плохо с продуктами питания. Мы не хотим сделать одну из нас ответственной за детское питание - ведь полагалось бы одной заведовать хозяйством, другой ведать воспитательными и образовательными делами, поддерживать связь с МОНО, а третьей уже быть всецело посвященной детям. У нас же так: сегодня я занимаюсь хозяйством, завтра иду в город по делам детсада, а послезавтра занимаюсь с детьми. Когда наступает моя очередь проводить с ними весь день, я провожу его прекрасно, и вот почему. Перед тем как идти с ними гулять, я обещаю им или конфет, или печенья, или ягод, смотря по тому, сколько у меня денег в кармане. и что же? Мои дети выходят на улицу с самым благовоспитанным видом, никуда не разбегаются и во всем меня слушаются. Во время прогулки я покупаю им обещанное, и мы вместе пируем. Правда, мама сердится, что от моего жалованья ничего не остается, но ведь если они разбегутся и не будут меня слушаться, меня и вовсе уволят со службы, а пока я найду новую, нас немедленно выселят как нетрудовой элемент. Мама после тифа еще очень слаба и не может работать. В детском саду дети поднимают невообразимый шум, и, каким бы играм я их ни учила, им ничего не интересно, они предпочитают все время драться и кричат дикими голосами. Из этого положения я тоже сумела выйти: как только обе руководительницы уйдут по делам в город, я вынимаю огромные ящики из буфета. Часть детей садятся в него, а другая часть их катает по всем комнатам. Шум, правда, тоже стоит невообразимый, зато детям весело, они не бьют друг друга, а я могу, сев в стороне, писать стихи и имею время отвечать на письма. Правда, нижние жильцы приходили и жаловались:

- Что это у вас через два дня на третий делается? полы, что ли, плотники стругают? У нас с потолка валится штукатурка, и мы целый день ходим с головной болью!

Я - молчок, дети меня не выдают, а руководительницам невдомек.

Но однажды мне все-таки влетело, хотя и по другому поводу. Во время моего отсутствия, когда я была по делам в МОНО, из МОНО же пришла комиссия. Эта комиссия что-то проверяла, потом говорила с детьми и, наконец, ушла. Прошло несколько дней, и вдруг опять приходят из МОНО.

- Кто из троих руководительниц здесь тетя Катя? - спрашивают.

Оказывается, дети им сказали: "Больше всех мы любим тетю Катю, и пусть она с нами всегда будет, каждый день". - "Почему?" - "Потому что на ней платья все кружа-а-авные, на руках у ей - брулюа-а-анты и деньжищ полны карманы, она нас конфетами кормит".

Мне было приказано немедленно снять все кольца, а сверху платья теперь надеваю халат, а сластями я все равно кормить их буду, иначе у меня с ними ничего не выходит.

Ах, какое счастье, что мы опять в Москве, но останемся ли? Коммунисты, занявшие нашу квартиру, все продолжают грозить, а самый главный из них, Алексеев, занявший нашу гостиную и столовую, выбран ответственным съемщиком квартиры, сказал, что нас все равно выселят и что они подают в какую-то высшую инстанцию. Господи, ну что только нам делать!..

Дубов - в Ленинград, товарищу

Петр! Дружище!

Конечно, приезжай, чего спрашиваешь? У меня остановишься. Жду. По случаю скорого свидания распространяться долго не буду, но скажу, что купил у пресловутой княгини чудные миниатюры прямо за бесценок, она не знает цену вещам, ведь они ей не своим трудом достались. Их все-таки собираются выселять. А знаешь, люди они в общем неплохие. А в дочери есть все-таки что-то "чертячье", кроме всего, смесь большого ума и непроходимой глупости, она ничего, и представь: много поклонников, не боятся даже ее княжеского происхождения, народу у них труба нетолченая. Ну, приезжай, увидишь сам, я познакомлю.