Змей подколодный - [36]

В конце концов, он плюнул и встал — почти за час до будильника — и, сидя в горячей ванне, твёрдо положил себе до шестого этажа добраться и замок на заклинании открыть, чего бы это ни стоило. А там будем посмотреть…

Но уж Ольге мы это излагать не станем. Барышня и так весьма неуравновешенна, ни к чему ей наши кошмары, благодарим покорно. Тут самому бы не свихнуться!..

2

В одном Бельский точно ошибся — или соврал? — ни запоров, ни решёток на шестом этаже не было. Андрей поднялся по лестнице никем не замеченный и не остановленный; лестница привела его к коридору.

В коридоре стоял полумрак.

Задрапированные шёлком стены шуршали от малейшего прикосновения. Зато ковёр под ногами был кстати — шаги получались беззвучными. Словно кошка кралась за добычей… мягкие подушечки лапок, убранные в них когти… туда-сюда…

Ужасы отсутствовали напрочь — ни скелетов тебе, ни призраков мрачных, но всё же Андрей шёл медленно, осторожничая — поелику возможно! — и оборачиваясь на каждый померещившийся шорох. Но никаких шорохов на самом деле не было — пустым, пустынным оказался шестой этаж учебного корпуса, некому было сказать виновато, что обсчитался, мол, ступеньками и этажами, случайно, мол, здесь, ошибка вышла, право слово… Андрей представления не имел, разрешено ли гимназистам бродить в данном месте; так что средь бела дня и наяву встреча с преподавателем могла оказаться пострашнее злобного демона.

Коридор был непривычно узким — и без дверей. Под высоким потолком, спрятанные в драпировках и тусклые оттого, мерцали крохотные светильнички. Складки тканей перемежались картинами. Картины были почти от пола и почти доверху; всё вроде бы бытовые сценки из жизни лордов, всё комнаты с тщательно прописанными предметами меблировки. К каждой из картин Андрей прикоснулся — уверяясь в их рисованности, нереальности; а всё ж таки неуютно было проходить мимо: кто знает! Маги, мать их фак!..

Коридор был длинным и в конце изогнулся плавною дугой. Сворачивая на дугу, Андрей притормозил, прикидывая план здания: нет, никаких подобных заворотов! Не заблудиться бы нам, судари мои… Но дальше всё стало гораздо любопытнее, и об опасениях своих он благополучно забыл.

Окно на всю стену, а за окном — ничего: небо. Ни следа высоченных деревьев гимназийского парка. Этаж получался этак пятнадцатый — уж не шестой ни в коем случае! В небольшом — не бальном, не лекционном — зале блестел натёртый паркет. Ни мебели, ни штор. По четырём углам — четыре огромных вазы: мейсенский фарфор, пастушки с овечками. Лепнина на потолке. Синяя с белым мозаика стен: абстрактный, без намёка на какую-либо геометрию рисунок. В стене напротив входа — створка деревянной, паркетного узора, двери.

Андрей обернулся в тёмный коридор, качнулся было назад, от всей души сожалея, что лестница на шестой этаж не оказалась забранной массивной железной решёткой — с замком! с амбарным! Но мы уже здесь, куда деваться. И, ступая бережно — как босиком по стеклу, чтобы, боги упаси, не скрипнуть паркетиной, — он пошёл к двери, изо всех сил представляя себя кошкою на охоте. Замочная скважина была узка, ни черта не увидеть, но ухо-то приложить — вполне. И он приложил ухо, продолжая остро сожалеть о замке и решётке.

— Прошу вас, — сразу же сказал за дверью знакомый голос, и Андрей отпрянул, едва не поскользнувшись. Ничего; это он не мне! Но приложиться снова было слабо, а через минуту выяснилось, что и незачем. Всё было слышно и так: великолепно слышно! И он стал слушать.

— Прозит, май дарлинг!..

— …в эдаком готическом, знаете, стиле…

— …но с моей, стороны, право, показалось бы несколько…

— …и стал метать. Не поверите, господа!..

— …а предложено было, мадам, без росписей, без обязательств!..

— …и вот беру я в горсть — ба! в горсти-то — зола!..

— …прозит! Огоньку, шерри?..

— …чистейшая среда. Думалось, и серебром-то — не помеха…

— …прошу, сударь!..

За дверью имело быть застолье. Пили весело — шумно — давно; Звенели по благородному металлу ножи и вилки из него же, звенел хрусталь, звенел смех; а смеялись и пили знакомые всё лица — десятки раз на уроках слышанные голоса. Господа преподаватели гимназии — едва ли не полным составом — предавались веселию и праздности за створкою двери на шестом этаже. А время было — три часа пополудни, пятница, и остолбеневший перед дверью Андрей поклясться мог бы, что господа преподаватели на занятиях — вкладывают драгоценные крупицы знаний в головы своих подопечных. Кроме, разве что, Хендриджа, отпустившего Андрееву группу с половины пары, да директора гимназии, ведением классов себя особо не утруждавшего.

Он слушал, не вслушиваясь в слова, выделяя голоса, убеждаясь — да! Демуров. Фрау Бэрр. Шелтон. Великолепная Кора. И господин Айзенштайн здесь, и латинист Крессир…

— Ах, вот и десерт явился! — промурлыкал за дверью женский голос и с плотоядным восторгом продолжил: — Господа, нежданный десерт!

— Уместно! Уместно! Вот ножичек там, не затруднитесь…

— Десерт, вы считаете? Обратим ли взоры, коллеги?..

— Да пригласите же! Весьма аппетитно, право.

И шаги — к двери! Шайтан раздери, к двери! Не я ли тут нежданным десертом?! Вот тебе и людоеды, мля!..