Змей подколодный - [3]

— А королевства здесь есть? — спросила она вслух.

Маг ворошил палкой угли прогоревшего костра. Он сильно походил на актёра Ричарда Гира — симпатичный, но слишком старый. Лет тридцать, а может, и все сорок. К тому же, перечитав к своим пятнадцати годам гору интересных книжек, Ольга уяснила, что связываться с магами не стоит ни в коем случае. Тёмные личности, даже если описаны белыми и пушистыми. Неизвестно, чего ждать. Но и одной оставаться — тоже, знаете ли….

— Может, и есть, — сказала тёмная личность и ухмыльнулась. — Принцы точно встречаются… Но для начала стоит дойти до города. За башенкой начинается тропа. Единственно, что заросла она порядком…

— А далеко этот город?

— Не слишком. Но вдруг тебе и вправду встретится вампир? Места здесь безлюдные и поднадзорные…

— А вы меня не выручите разве?

— Возможно, — сказал маг и ухмыльнулся снова. — Но тогда тебе придётся отправиться со мной. В одно элитное учебное заведение. Специально для потерявшихся детишек…

Ольга, давно успевшая сообразить, что школа откладывается на неопределённый срок, передёрнулась.

— Вот и договорились, — кивнул маг. — Что ж, пора расставаться, милая барышня. Куртку оставь пока себе.

— А вы меня разве не проводите? Послушайте, я…

Но слушать было уже некому.

Крылатая тень растворилась в тучах. Остатки ужина, ковёр, костёр сгинули вместе с ней, и милая барышня осталась в степи одна-одинёшенька. Барышня смотрела в небо, щурилась, сдерживая слёзы, а потом плотнее закуталась в огромную куртку и поплелась к башенке.

За башенкой действительно нашлась тропа — хорошо различимая и широкая.

Ночь и не думала кончаться. В ночи торчала среди туч луна. Под луной метались тени: словно волки бежали по степи, то взмывая вверх, то ныряя в траву. Снова закапал дождик, и волосы, подсохшие у костра, быстро намокли. Одинокая путешественница высоко поднимала замёрзшие ноги, теряла тапочки и незаметно для себя поскуливала.

Когда силы кончились, а слёзы потекли, она заметила впереди кучку разноцветных огоньков. Граф! Конечно! На карете, внутри которой тепло, сухо и полно подушек. И огромная кружка горячего кофе!..

Но вместо кареты в траве стояла на боку коробка, огромная, в человеческий рост, бортики увешаны мелкими светильничками. Яркая, плоская коробка, затянутая фольгой, словно снятая с полки магазина игрушек. Светильники приглашающе мигали.

За овальным окошком в середине коробки висело шикарное платье в кружевах и оборках. Над кружевами крепились к розовому атласу изящные туфельки на высоченных каблуках. Прекрасный подарок для прогулки в степи! И дарителя угадывать не приходилось.

— Идиот! — с чувством сказала путешественница и пнула подарочек ногой.

Коробка даже не покачнулась, зато порвалась фольга — и пропала, явив взору содержимое коробки целиком.

Чувство юмора дяденьки-волшебника оставляло желать лучшего, но предусмотрел он всё. Рюкзак (прощай, наволочка!) — вместительный, с серебряными пряжками на лямках. Чёрные плотные джинсы. Довольно стильный свитерок с высоким воротом. Кожаная кепка. Тёплые носки и высокие кроссовки. Сорвав с атласа кроссовки, Ольга застонала от счастья и зашвырнула проклятые тапки далеко в траву.

Переодевшись и обувшись, она собрала под кепку волосы и запихнула в рюкзак опостылевший узелок. Подумав, сунула туда и штаны с футболкой. Тем временем платье из коробки исчезло, а на его месте возникло большое зеркало. Ольга надела рюкзак на плечи, взялась за лямки и радостно показала зеркалу язык.

Отражение подмигнуло в ответ, и между ними медленно спланировала в траву бумажка — большая и белая.

Конверт.

И Ольгино имя на нём, и внутри — свёрнутый листок, обычный, тетрадный, в клеточку. Письмо.

Она сдёрнула кепку, прикрывая листок от дождя, и присела на корточки у яркого огонька.

"Моя дорогая, моя…"

Мелкие, угловатые буквы, длинные хвостики, сильный наклон… Почерк старшеклассника, хорошего ученика, привыкшего писать много и часто. Незнакомый почерк. И чернила, настоящие чернила, пахнущие почему-то горелым. И множество восклицательных знаков, и куча извинений, и подпись аж из двух строк, а ниже — вензель, летучий, сложный, выведенный одной линией. Постскриптум, словно насмешка: пожелание удачи.

С козырька кепки на листок упала капля, и запах чернил усилился. Жжёная умбра, в какой-то книжке маги писали жжёной умброй — и ничем другим… Но умбра — это краска, а строчки пахнут горелым деревом, и писал их мальчишка. Ольгин ровесник… "Может, я всё-таки сплю, — подумала она с тоской, — может, всё это — неправда? Хотя бы до коробки и письма — ну, пожалуйста… Я отыщу в траве раскисшие тапки и пойду себе дальше, пожалуйста!"

Но капля на листке расплывалась в кляксу, а ветер рванул листок из рук. Ольга скомкала конверт, сунула письмо в карман джинсов и, обогнув коробку, пошла по тропинке дальше. Идти в кроссовках было не в пример легче, только значения это уже не имело.

Занятая горькими думами, она не удивилась вывернувшейся из туч синей полоске света. И остановилась, лишь когда рядом со свистом приземлилась широкая открытая машина без колёс и крыльев. В машине сидело четверо, и все четверо деловито из неё полезли. Не графы — однозначно. Тощие, длинные дядьки в шляпах и плащах до пяток.