Змей - [5]

— Кишка тонка с пастухами тягаться!

— Чтоб дровосеки над охотниками верх взяли? Сроду такого не бывало!

— Чтоб пастухи дровосеками верховодили? Не бывать этому!

— Да угомонитесь вы!!! Зря ведь друг дружке ребра ломаете! — пытался урезонить их дед Панакуди, только никто не слушал его.

Тогда Двухбородый набрал в груды побольше воздуху и гаркнул, что было силы:

— Жребий! — И повторил еще раз: — жребий! Киньте жребий, кому первому идти против змея, пока мы сами друг дружку не порешили!

Его слова возымели действие. Драка прекратилась. Панакуди зажал в руке три соломинки — кто самую длинную вытянет, тот и поведет своих людей на змея.

Самая длинная соломинка досталась Гаки. Он тут же стал готовиться к походу. Первым делом собрал всех пастухов и велел деду Панакуди сосчитать их. Оказалось — сто три человека, все усатые да бородатые, с дубинками и пастушьими посохами. Потом Гаки приступил к осмотру оружия.

— Эта дубина годится, проходи! И твоя тоже хороша, тяжеленная, — похваливал он одних. — А у тебя разве дубина? Легче перышка! Закинь ее подальше! Хотя нет, погоди. Вот тебе веревка, привяжи к дубине камень, выйдет палица — что надо! — советовал он другим. — Эта буковая, живо сломается, кизиловую сыщи. А твоя — ишь ты! — с кремнем. Почище топора будет!

После этого Гаки велел своей дружине построиться по двое и сказал:

— Пастухи! Ежели мы все разом трахнем змея по спине, от него мокрого места не останется!

— Не останется! Не останется! — подхватили пастухи и загромыхали дубинами по булыжнику.

— Вперед! — Гаки взмахнул посохом и зашагал впереди своей рати к логову чудища.

— Эй, вы, штаны запасные не забудьте! — крикнул им вслед Колун.

В толпе засмеялись. Но пастухи уже затянули боевую песню и не слышали насмешек.

Солнышко клонилось к закату. Тени росли, становились все страшнее. Близился вечер. В воздухе застыли тревога и ожидание...

Глава третья ПАСТУХ ГАКИ ИДЕТ ВОЙНОЙ НА ЗМЕЯ

Хотя уже смеркалось, никто не думал уходить. Только женщин отослали домой, а мужчины остались поджидатъ вестей с поля брани. Даже боярин по-прежнему стоял на башне в окружении свиты и ждал, что будет дальше.

Пока Калота глазел на дорогу, что вела к пещере, а крестьяне у крепостных ворот думали-гадали, как там дела у пастухов, в крепости лихорадочно готовились к бою: копьеносцы проверяли копья и доспехи, стрелки отбирали самые толстые стрелы, секироносцы точили свои секиры, алебардщики — алебарды. Все понимали, что Калота неспроста целый день торчит на башне — видно, опасается за свою твердыню.

Время шло, а вестей не было никаких. Калота приказал одному стражнику влезть на крышу сторожевой башни, да только и оттуда ничего не удалось разглядеть. Окрестные леса посинели, потом почернели, а гонца все не было. Боярин уже собрался послать к пещере Стелуда на коне, как вдруг из ущелья донесся страшный рев. Рев повторился еще и еще раз, да с такой силой, что боевой барабан на башне сам по себе дрогнул и загудел.

Колун, Зверобой, купец, который принес весть о змее, Козел, Двухбородый и все, кто сидел в ожидании у ворот крепости, как один вскочили на ноги, насторожились.

— Пойти, что ли, на подмогу? — сказал, наконец, Козел.

— Еще чего! — напустился на него Зверобой. — Чтобы пастух Гаки потом бахвалился, будто это он одолел чудище?

— Нет! — поддержал его Колун. — Никакой подмоги. Пускай пастухи уразумеют, что без дровосеков им грош цена!

Не успел главный дровосек договорить, как раздался рев громче прежнего.

— Ну что там? — спросил Калота.

— Ничего не видать, — отозвался дозорный с крыши.

— О господи! — взмолился боярин. — Ниспошли им победу над змеем. Не то мои мельницы у реки все до одной опустеют, пропадут пропадом...

— Ниспошли, господи! — хором вторили боярину старейшины и военачальники.

— Мы жизни лишиться можем, а у него о мельницах забота, — проворчал кто-то, только в темноте было не разобрать, кто.

Немного погодя тот же голос выкрикнул:

— Послал бы своих стражников, боярин, пастухам на выручку!

— А кто крепость охранять будет? — гаркнул сверху Калота. — Отвечай, болван!

Но ответа так и не последовало. И рева тоже больше не было слышно. Наступила гнетущая тишина.

Что же это был за рев? Предсмертный или победный? Что стало с удалыми пастухами? Крестьяне, старейшины, боярские военачальники, простые ратники, даже женщины и дети, которые без сна лежали дома под овечьими шкурами, — все ломали себе над этим голову, но никто, ни один человек не мог догадаться, что случилось на самом деле. А случилось вот что.

Сначала все шло как по маслу. Пастух Гаки храбро шагал во главе своей дружины, в одной руке дубина, в другой — меч. И даже мурлыкал себе под нос боевой марш деревни Петухи.

Когда впереди показалась пещера, срубленное священное дерево да белые щепки вокруг, пастухи сжали покрепче свои дубины и дальше пошли на цыпочках, чтобы не шуметь. Из пещеры на них дохнуло — нет, не дохнуло, в нос шибанул тяжкий смрад и уши заложило от оглушительного храпа.

— С нами бог! — зашептал Гаки. — Змей храпит, это нам на руку: кто так храпит, тот ничего не слышит. Мы подкрадемся поближе и захватим чудище врасплох. Как я подам знак: «У-ух!» — пускайте в ход дубины, только чтобы все разом. Дубасьте его до тех пор, пока не расплющится в лепешку. За мной!