Змей - [28]

Она стояла целая-невредимая, грозная, неприступная, упершись своими башнями в самое небо. Разве этакую твердыню одному под силу разрушить или затопить? Даже если Сабота проберется к потайной преграде, сумеет ли он открыть ее? Скорей всего сам погибнет. А тогда и красавицу Джонду уже не спасти...

Панакуди вздохнул и положил руку на пояс. Там у него была припрятана скунсовая мазь — последняя надежда старика. Если Саботу постигнет неудача, Панакуди подойдет проститься с девушкой и, гладя ее по голове, незаметно намажет ей волосы этой мазью. Известно, какой запах у скунса, — даже голодные волки нос воротят, а уж привередливый змей и подавно!

Тут раздался оглушительный рев. По всему было видно, что змей вылез из пещеры и приближается к деревне.

Крестьяне кинулись прятаться — кто за ближние скалы, кто в лес. Перепуганные стражники озирались на крепостные ворота, ожидая боярского приказа. Но ворота не открывались.

Панакуди смотрел на крепость и беззвучно шептал: «О, небеса! О, боги милосердные! Помогите доброму, умному Саботе! Не дайте ему погибнуть! Ради Джонды, ради всех нас отведите от него меч и копье! Пусть он мчится резвее серны! Пусть сражается напористей вепря! Помогите ему, и я принесу вам в жертву трех самых жирных своих баранов!»

Панакуди молился. Змей, не переставая реветь, двигался к деревне. Стражники нетерпеливо поглядывали на ворота в ожидании приказа. А Сабота в развевающемся плаще с алебардой в руке мчался к псарне.

Глава семнадцатая ВПЕРЕД, С АЛЕБАРДОЙ В РУКЕ!

Когда пятеро воинов ворвались в псарню, боярские псари — вооруженные железными крюками и палицами верзилы — сидели и распивали вино. Они вскочили, чтобы остановить пришельцев.

— Прочь! Мы преследуем преступника! — вскричали воины. — Прочь с дороги!

Впереди из одного конца подземелья в другой тянулись узкие высокие мостки. Псы, как ни подпрыгивали, не могли достать проходящих. Зато они подгрызли деревянные опоры, и теперь мостки держались на честном слове.

— Пароль! — потребовали псари.

— Как смеют псари преграждать дорогу благородным боярским воинам, которые преследуют преступника? — крикнул Сабота и обрушил алебарду на голову одного верзилы.

Воины выставили копья и ринулись вперед. Они уже были посередине мостков, когда мостки угрожающе прогнулись и закачались из стороны в сторону. Затрещали деревянные опоры. Сабота понял, что если мостки рухнут, то даже перец не спасет его.

«Кажется, пришел мой конец!» — подумал он, поднял глаза кверху и увидал, что над самой его головой свисает с потолка толстая веревка с крюком на конце. Это был крюк ста смертей: боярские палачи подвешивали на нем осужденных, несчастные раскачивались в какой-то пяди от клыков песьей своры и прощались с жизнью не один раз, а сто, если не больше. Сабота смекнул, что теперь этот крюк для него — единственное спасение. Только он подпрыгнул и ухватился за него, как мостки переломились и рухнули.

Раздались душераздирающие вопли и громкое рычание. Внизу творилось что-то страшное. А Сабота раскачивался на крюке. Свирепые псы не могли равнодушно видеть жертву, подвешенную на веревке. Они прыгали, лаяли, пытаясь укусить Саботу. Огромный пес вцепился в его царвули повис. Хорошо, что ремешок царвула лопнул. Иначе не сдобровать бы Саботе. Теперь веревка раскачивалась так сильно, что он изловчился, оттолкнулся о стену и, выпустив крюк, спрыгнул на другом конце псарни.

Не оборачиваясь, Сабота побежал к двери змеиного подземелья.

— Посланец боярина идет! Откройте! — громко закричал он и забарабанил кулаком в дверь.

Одна из створок медленно приоткрылась, в щели показалась голова заклинателя змей.

— Тайный знак? — спросил заклинатель.

— Вот!

Сабота запустил руку в торбу и швырнул ему в лицо пригорошню горького перца. Заклинатель взвыл, Сабота огрел его обухом алебарды, и тот упал навзничь у раскрытой двери.

Сабота проворно перескочил через него и вбежал в подземелье, не забыв, по совету деда Панакуди, накинуть плащ на алебарду и выставить перед собой.

Огромное подземелье освещал один-единственный факел. Со всех сторон неслось тихое, злобное шипение. Сабота застыл, не смея шевельнуться. Вдруг словно из-под земли перед ним выросли две змеи. Как две черные молнии, метнулись они к плащу и вонзили в него свое ядовитое жало. Он потянулся за спасительным перцем, но змеи исчезли так же внезапно, как и появились. Сабота не стал дожидаться, пока они покажутся снова. Да и кто знал, есть ли у змей веки и ослепит ли их перец. «Лучше всего, — решил Сабота, — пустить в ход алебарду, у нее рукоять длинная». Он стянул с алебарды плащ и собрался шагнуть вперед. Но тут дверь с шумом распахнулась, показалось перекошенное от страха лицо боярского слуги.

— Пожар! Горим! — крикнул он. — Все за мной, гасить!

— А змеи? Как я пройду? — спросил Сабота.

— А колокольчик у тебя на шее для чего? Слуга думал, что говорит с заклинателем.

В два прыжка Сабота очутился возле заклинателя, который все еще не пришел в себя, и мигом сорвал с него колокольчик. Теперь Сабота шагал по подземелью без оглядки. Шипенье смолкло, ни одной змеи не было видно. Он быстро дошел до противоположной двери. Но тут его взяло сомненье: зачем идти дальше, если в крепости пожар? Наводнение может даже оказаться спасительным. Пожалуй, прежде чем открывать потайную преграду, надо узнать, что творится в замке.