Змей - [21]
— Иди, скорее иди! — услышала Дорина из дальнего далека голос Андроника.
Кого он зовет так властно? Вспыхнувшая кровь алым жаром окрасила щеки девушки, словно до нее донеслось самое сокровенное и самое запретное из слов. Ужас и отвращение обуревали ее с той же силой, с какой боролись в ее крови целомудрие и немыслимые желания.
— Где ты так задержался? — слышала она приглушенный голос Андроника.
Змей все ближе подползал к Андронику и, казалось, боролся с собственной робостью, не отваживаясь положить голову на раскрытую ладонь, которую протягивал ему юноша. И замер в испуге, в ожидании, но голова его беспрестанно подергивалась, словно пыталась выпутаться из сети чар.
— Иди, иди сюда, — повелительно звал его Андроник.
Лиза закрыла глаза, прижалась к стене, в любую секунду она могла потерять сознание от слабости и бессилия. Она видела, как змей положил голову на ладонь Андронику, и словно бы сама ощутила холод омерзительного прикосновения, как будто и в ее плоть глубоко проникла стрела противоестественной чужеродной плоти.
— Еще ближе! — воскликнул Андроник.
Дорина, хмелея все отчаянней, бледная, смотрела не отрывая глаз; никакие силы человеческие не могли уже вырвать ее из того невидимого круга, который сблизил ее с Андроником. Змей осторожно заструился по кисти, по руке и боязливо коснулся головой горла Андроника. Юноша схватил его правой рукой, сжал в кулаке и сказал, глядя ему в глаза:
— Отчего ты так робеешь? — и улыбнулся.
Мануилэ мало-помалу опоминался; он видел змея в руках Андроника, но происходящее так походило на сон, от которого он старался избавиться, что он даже не удивился. Широко раскрыв глаза, он оглядывал комнату. Бледные лица, которые он видел перед собой, его не встревожили. Но вот точно такой, как до этого, такой же точно и в этом хмельно болезненном сне, где им снится прогулка по озеру, и «LeMystиredeJйsus»[5], которую он прочитал так поздно, — с поднятой правой рукой — Владимир. И вдруг лодка переворачивается, точь-в-точь как говорил Андроник на берегу, и бесшумно идет ко дну, словно сделана из синица...
— Уморил подружку и остался теперь один-одинешенек? — говорил Андроник, словно услышав тихий ответ змея.
Лиза открыла глаза, и ей опять стало так же жутко, как и вначале. Голова змея подергивалась возле лица Андроника, и эти трепетные подергивания казались Лизе исполненными высочайшего всеобъемлющего смысла. Неслыханное колдовство истекало от голоса Андроника и змеиного танца.
— Хочешь и здесь кого-нибудь ужалить? — спрашивал Андроник у своего приятеля. — Отомстить хочешь?.. Но ты же видишь, что тут люди все добропорядочные, и к тому же столько красивых барышень, — прибавил он, улыбаясь и все так же глядя змею в глаза.
Дорина снова порозовела, и сердце у нее забилось громко-громко. Мысли помчались уже без всякой робости, — и мысли, и желания. О ней говорил Андроник, ну конечно о ней: «красивые банышни». Ее выбрал Андроник...
— Ты пришел на свадьбу? — с удивлением спросил Андроник. — Ты почувствовал, что здесь будет свадьба?!
Капитан Мануилэ внезапно покраснел: пусть даже все это снится, но есть вещи, о которых нельзя говорить во всеуслышание и во сне. Он слегка повернулся к Дорине и взглянул на нее исподтишка. Девушка сидела неподвижно, мертвенно-бледная, губы у нее подрагивали. В этот самый миг она пускалась в путь. Лодка ждала их на том самом месте, ждала их двоих, чтобы нести по глади вод. Рядом с Андроником, который обнимал ее, она чувствовала одно — ликующую радость. Сейчас они оттолкнутся от берега и окажутся в этой лодке рядом, может, даже тесно прижмутся друг к другу, как в гнезде. «Следующий», — услышала она голос Стере и приготовилась тронуться с места. Но невидимая тяжесть не пустила ее, удержала возле Андроника. «Ну же! Беги!» — вновь услышала она голос Стере, звучащий почти как команда. «Проиграешь свой фант», — сказал кто-то насмешливо по соседству. И Дорина поняла, что это значит, и опустила глаза. Значит, свадьба, она даже знала, что будет... Почему же она не может оттолкнуться от берега, почему не может сдвинуться с места, почему не бежит?.. «Беги! Беги!» — услышала она множество голосов за спиной. Неужели Андроник не хочет, чтобы она решилась? Ему не нравится ее фант?..
— А кто жених, кто невеста? — вновь заговорил Андроник насмешливо. — Какую барышню выбрал бы ты, проклятый, у которого больше нет подружки?!
«Ну конечно, — догадалась Лиза, — Андроник издевается над змеем». А когда он говорил о красивых барышнях, которых здесь так много и из которых нужно выбрать одну, он думал о ней. Выбрать нужно одну, и одну выбирает сейчас Андроник. Для этого он и усадил их всех в кружок. Он хочет рассмотреть их получше, всех околдовать, но выберет только одну. Он и есть жених. «Он выбрал меня, одну меня», — догадалась Лиза в восторге от чудесного мужественного танца змея.
— Не стесняйся, скажи, кто тебе здесь больше всех нравится? — насмешливо шептал Андроник.
Барышня Замфиреску вздрогнула. А что, если выберут ее? Змей подползет к ней, и она почувствовала, как он ползет по ее груди — дерзкий, скользкий и страшный. Нет, нет, не может этого быть, с чего, собственно, ее, почему именно ее?..
Мирча Элиаде - один из самых популярных культурологов современности. Его книги, посвященные различным аспектам примитивной культуры, обрядности, современному бытованию мифа, архетипическим составляющим сознания современного человека хорошо известны российскому читателю. Предлагаемая книга является изложением основных теоретических взглядов одного из крупнейших культурологов современности, касающихся проблем архаической культуры, по мнению автора, архетипическими основаниями сознания современного человека.
В этой небольшой книге собраны лекции из цикла «Хаскелловские чтения», прочитанные мной в Чикагском университете осенью 1956 года по общей теме «Образцы посвящения». Прежде чем отправить текст в издательство, я добавил к нему введение, некоторые замечания и библиографический аппарат, но сохранил стилистику устного выступления. В том виде, в котором книга была задумана, она адресована любому читателю неспециалисту, интересующемуся духовной историей человечества.http://fb2.traumlibrary.net.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга известного этнографа и антрополога М. Элиаде «Мифы, сновидения и мистерии» содержит большой мифологический материал как первобытно-общинных народов, так и древнейших цивилизаций, рассматривается космогоническая идея о разделении неба и Земли — духовного и материального.Мистические ощущения, магическое тепло, мистерия полета, работа сновидений, путь воина, сотворение и жертвоприношения, каннибализм, страдание и символизм смерти в инициациях, мужские и женские тайные общества — эти и широкий ряд других вопросов освещается в книге.http://fb2.traumlibrary.net.
«…Некто доктор Рудольф, приближенный Геббельса, выдвинул теорию, на первый взгляд безумную, но не лишенную элементов научного обоснования. Дескать, если через человека пропустить электрический заряд по меньшей мере в миллион вольт, это может вызвать в организме радикальную мутацию. Заряд такой силы якобы не только не убивает, но, напротив, оказывает тотальное регенерирующее воздействие… Как в вашем случае…»http://fb2.traumlibrary.net.
Роман «Майтрейи» — первый значительный опыт художественного преломления тех впечатлений, что обрушились на автора в Индии. Роман этот принято считать автобиографическим, реалистическим, поскольку в нем «священное», «инобытийное» не явлено так откровенно, как в более поздних произведениях Элиаде.При поверхностном чтении, да еще с оглядкой на Джозефа Конрада и Сомерсета Моэма, можно воспринять его как очередной вариант сентиментально-трагической истории о любви белого человека к «прекрасной туземке» — истории, сдобренной к тому же сатирическими нотками, призванными обличить все духовное ничтожество пресловутых «пионеров», проводящих время в ночных попойках с веселыми девушками.
«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».
«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».
«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».
«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».
Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...
Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.