Змеиное варенье - [45]

— Отсядьте от меня и ведите себя прилично. Хотя бы раз, для разнообразия.

— Я поймаю вам этого колдуна, обещаю. Но и вы уясните, что для вас же будет лучше ничего от меня не скрывать. Выкладывайте все и не толкайтесь. Ведь нет ничего дурного в том, что я склоню голову вам на плечо? Плохо выспалась, знаете ли.

— А не надо было шляться, где попало! — он все-таки попытался спихнуть меня, и я процедила сквозь зубы:

— А не надо было разводить секретность на пустом месте и вынуждать меня узнавать личности жертв иным способом. Или вы думали, что я не узнаю про адмирала Мирчева и других?

— Что? — он вздрогнул, и я прижалась еще ближе. — Откуда?.. Я же вымарал все, что указывало на…

— Я же сказала, что у меня были важные дела. Давайте уже выкладывайте.

Инквизитор тяжело вздохнул и застыл. Его тихий голос действовал на меня успокаивающе, глаза сами собой закрывались.

— Вчера вечером в игорном доме Гук Чин проигрался в пух и прах, затем затеял ссору с другим игроком, обвинил его в жульничестве. В пылу спора начал раскидывать карты и кричать, что живьем сдерет кожу с проклятого шулера. По свидетелям очевидцев, стало твориться неладное. Карты были как живые, вихрились вокруг юноши, он стал с ними драться, а потом… На глазах у испуганных посетителей он стал острым краем карты… — Кысей тяжело сглотнул, — срезать с себя кожу. Начал с руки, а закончил лицом и туловищем. Его попытались остановить, но он шипел и плевался, а карты продолжали танцевать вокруг него, никого к нему не подпуская… Гук Чин истек кровью и умер незадолго до прибытия стражников.

Мои губы тронула довольная улыбка. Сыночек Сыча был еще тем засранцем, но особенное умиление вызвало то, как он умер.

— Как мило, — не сдержалась я. — А шулера задержали?

— Не вижу ничего милого, — Кысей раздраженно дернул плечом, и я заворчала. — Нет, он скрылся почти сразу же, как начался этот кровавый ужас.

— Кому принадлежит игорный дом?

— Господину Дрозду.

— Хм… Тому самому, чья женушка так страстно убл…

— Да, — поторопился оборвать меня инквизитор. — Тому самому.

— Интересное совпадение. Надо будет непременно туда наведаться. Господин инквизитор, вы же умеете играть в карты?

— Нет, — он опять дернул плечом. — И куда вам надо будет наведаться, буду решать я.

— Ну конечно, — послушно ответила я и погладила его по щеке. — Конечно, вы решите. Решите так, как я скажу…

— Хватит уже! — Кысей развернулся и встряхнул меня за плечи. — Вы не понимаете, насколько все серьезно? Это не просто очередное дело, где вы можете выкручивать мне руки! Дознанием занимается не только Святая Инквизиция, но и тайный сыск князя, потому что… Демон!

— Потому что?.. Что? Чего вы так боитесь?

— Войны и смуты, госпожа Хризштайн, — глухо ответил он и отвернулся. — Потому что нет ничего страшнее этого.

— Войны? Да полноте вам. Из-за сына посла восточный хан не станет развязывать войну с кераимским княжеством. Старый хан был еще тем самодуром, он мог бы, но молодой Чжи Мин не станет, уверяю вас…

— Да при чем тут ханство! Внутренняя смута, вот что опасно. Когда брат идет против брата, когда грызутся за власть, когда предательство и безнаказанность туманят разум, когда в людях пробуждается все самое худшее. Вы знаете, почему Святой Престол всегда выступает против смены власти, какой бы плохой она ни была? Потому что война и мятеж, как в Асаде, еще хуже, потому что безумие войны становится чумой, потому что опустошенные земли превращаются в Мертвые…

— Мне казалось, что мятеж в Асаде быстро подавили.

— Да, у Святого Престола есть такие возможности. Только иногда лекарство бывает хуже самой болезни… Если тень подозрения в колдовстве падет на адмирала Мирчева и княжьего казначея Витора, то беды не миновать…

— Казначея? — довольно улыбнулась я. — Это отец первой или второй жертвы?

Инквизитор посмотрел на меня удивленно, а потом до него дошло, что его опять провели.

— Какая же вы зараза! С меня довольно вашей лжи и уловок! Выходите!

Он крикнул извозчику остановиться, но я зажала ему рот и вцепилась в плечо.

— Господин инквизитор, я бы все равно узнала, вы просто сэкономили мне время. Не злитесь, прошу вас. Я на вашей стороне. Мне нет дела до политики и прочих глупостей, но мне есть дело до вас, вы же понимаете?

— Как же я от вас устал… — он отмахнулся от меня и провел рукой по лицу, словно избавляясь от моего прикосновения и смахивая липкую тяжесть забот.

Его глухой страх тревожил меня и напоминал дым от лесного пожара, не дающий вздохнуть полной грудью.

— Да не волнуйтесь вы так. Я обещаю, что буду вести себя смиренно и послушно на людях, не доставлю вам неприятностей. Поймаем колдуна, спасем мир во всем мире, восстановим справедливость во славу Единого, что там еще по плану? А взамен я всего лишь прошу вас быть поласковей со мной и не шарахаться, как от зачумленной. Ну это же не сложно, верно? Вчера у вас так славно получалось… — я провела рукой по его волосам, а потом обняла за плечи. Он не шелохнулся. — Только не злитесь и не хмурьтесь. Вам же все равно никуда от меня не деться. Договорились? Так казначей связан с первой или второй жертвой?

— Со второй. Если вы позволите подобные вольности в присутствии…