Змеиное проклятье - [17]

– "Журналист", – подумал Серега, – "А если как я, липовый, может, тоже клад ищет, прознал как-то".

– "Хотя вряд ли, рукопись была не слишком известная, в общем то про нее и не должен никто знать. Наверное, и правда журналист, вон и собаку привез. Собака хорошая, но дурная, ко всем, небось, лижется, знаю я такой тип".

Псина опять куда-то помчалась. Хозяин позвал ее, и та появилась из темного угла, аккуратно переступая через наваленные ружья.

– Фамилии его не помню, то ли Липкин, то ли Лапник, идиотская достаточно, – неожиданно добавил Щербинский, – и собаку притащил, с собакой тут вообще не место. Сам видишь, змей полно, людей мало, жизнь тяжела".

– "Завтра" – решил Сергей про себя, – "Завтра все выкопаю и уеду отсюда, а то еще этот попробует – пора бросать этот дурдом".

– Ну ладно, – сказал Сергей, поднимаясь, – Пойду я, мне еще матрас надо отыскать, уж темнеть скоро начнет.

Щербинский его не слышал. Он спал, уронив голову на стол.

Серега еще раз окинул взглядом зал и понял, наконец, что такого странного было в баре.

Напитки никто не продавал. Никто не стоял за стойкой, не принимал деньги. Каждый селянин подходил к полкам и брал, что хотел. Было ясно видно, что запасы спиртного на полках близки к истощению.

– "Что они будут делать, когда все закончится? Вместе сойдут с ума и перестреляют друг друга. Но меня к тому времени здесь не будет", – подумал Сергей, выходя в вечернее тепло.

Разумеется, он ошибался.

Вечер и правда наступил. Солнце уже скрылось за крышами разрушенных хат, и блики на реке приобрели красноватый оттенок.

Домой он пошел не сразу. Поначалу обшарил окрестные домики, нашел не слишком целый матрас и прихватил еще дровишек на растопку. Сгрузив все это возле домика, Серега отправился на реку, благо до нее тут было недалеко.

Нашел то же место, на котором сидел сегодня с утра, и снова сел, уставившись на Волгу. С утра это место сияло свежестью и жизнью, а теперь дышало миром и покоем. Миром и покоем для всего, кроме этого проклятого села. Деревушка на другой стороне, теперь выглядела особенно безопасно, над трубами домов курился тонкий дымок, свечой уходя в небо.

Солнце садилось, его было видно, как оно медленно спускается в Волгу, окрашивая блики на поверхности в красновато-оранжевый отсвет. Солнце было туманным, набухшим, нечетко прорисованным в парящей атмосфере, оно потеряло болезненную для глаза яркость, и теперь нижний край солнечного диска готовился слиться с поверхностью реки.

Сергей, задумчиво смотря на солнце, увидел, как с севера начало стремительно натаскивать неясную мглу, что группировалась подле солнца, клубясь и образуя ком синеватых туч, тянущих во все сторону дымчатые щупальца.

Резко дунул ветер, растрепал волосы и распахнул куртку, трава на берегу пригнулась, побежала волнами, а вдалеке зашумел бор.

Ветер дул резкими порывами, дул сильно и мощно, затем спадал до слабого бриза, затем снова дул в полную мощь.

Приезжий увидел, как от клубка сизых туч оторвалась одна, совершенно черная, с размытыми разодранными очертаниями, и бешено понеслась над рекой.

Секунду спустя она была уже над головой, а ветер дул сильным непрерывным потоком, сталкивая в глубь парка, если бы Сергей сейчас встал, то неминуемо был бы снесен ветром, но он сидел и во все глаза смотрел на невиданный катаклизм.

Вокруг потемнело, ветер хлестал по сгибающимся деревьям, пара веток с хрустом отломились, и понеслись по улице в вихре пыли. Черная туча застыла над селом, как огромная сумрачная крыша, темный свод, она закрыла все небо, задавила собой, и лишь у самого горизонта открылась щель, через которую странно светило солнце, окрашивая низкие облака в черно-красный цвет. Тяжелые тени пали на землю, нагоняя смятение, придавливая, а солнечный свет, пройдя через дымку на горизонте, стал какого-то болезненного желто-красного оттенка.

А ветер дул все сильнее, и Сергей видел, как на том берегу в этом ядовитом красноватом свете яростно мотаются деревья, с них срывает ветки и листву и потоком уносит на воду.

Ветер шумел в ушах, и если бы Сергею сейчас кто-то закричал, стоя лишь в полуметре позади, то он бы не услышал ни звука.

Буйство стихии достигло апогея, навевая воспоминания о давешней буре. Сергея мощным дуновением бросило на землю, и он вцепился руками в землю, а над головой свистело, да с шумом доносились брызги аж с поверхности Волги.

Сама река тоже утратила спокойствие. И теперь было видно, как по ее раньше гладкой поверхности ходили огромные разгоняемые ветром валы. Солнечный свет отражался на их рябых горбах, перекатывался, струился, выделял каждую волну. С верхушек некоторых валов срывались шапки густой, желтоватой пены, ее поднимало в воздух и рассеивало там, наполняя пространство холодными мелкими брызгами.

Брызги были липкими и ледяными, они оседали вокруг, липли на одежду, на руки, волосы. Сергей в изумлении глядел на это буйство, а солнце отражалось позади него в стекле автомобиля.

А затем туча прошла. Пронеслась дальше, давая дорогу чистому закатному небу. Туча уходила, унося с собой шквал, и теперь ветер стихал с каждой секундой.

Чистая полоска впереди ширилась и захватывала уходящее солнце. Ветер дунул еще пару раз и стих. Остался лишь ровный поток, что не срывал ветви и не гнул деревья.