Змеи в ее голове - [67]

Так и с этим номером.

Ему надо только позвонить в полицию, они уточнят, вот и все. Если это воображаемый или неправильный номер, они потратят не так много времени, ничего страшного.

Сделать это было просто, однако Мсье противился. Это почти вопрос гигиены. Проверить самому, позвонить, только если это необходимо, — это было сродни дисциплине, которой он от себя требовал. Французскую администрацию не тревожат по пустякам.

Чуть раньше позвонила молодая женщина из полиции. Мсье предположил, что это она, но не был уверен.

Она хотела знать, как у него дела, не нуждается ли он в чем-нибудь, как он справляется и так далее.

Мсье попытался ответить и вдруг, безо всякого перехода, спросил:

— Вы нашли человека, который это сделал?

У молодой женщины был смущенный голос. Чувствовалось, что ей бы хотелось сообщить обнадеживающие новости, но «полиция ищет», «у нас имеются достаточно серьезные зацепки», короче, все, что обычно говорят, когда бессильны что-либо сделать; когда-то Мсье был префектом, он в этом кое-что понимает.

Самая большая сложность заключалась в том, что он ничего не мог предвидеть. Через минуту его мозг может вывернуться наизнанку, ему станет трудно вспомнить обо всем, пройдет время, а он даже не будет знать, что делал, очнется в гостиной. Или на улице? Вот что ему грозит.

А еще Рене и Теви. Которые умерли. Его боль была по-прежнему огромной, невыразимой.

Он хотел что-то сделать для них — хотя это нелепо: например, позвонить в полицию и сообщить этот номер машины, это было бы самой лучшей услугой, которую он мог им оказать, пусть даже они мертвы. И вот Мсье справился подручными средствами. Он надел очки, полистал телефонный справочник, нашел телефон супрефектуры Эндра-и-Луары, набрал его и попросил позвать господина префекта.

— Кто его спрашивает?

Сварливый голос, интонация префектуры.

— У телефона господин де ла Осрей, — он услышал, что у него дрожит голос, — я был…

— Господин де ла Осрей! Это Жанина Мариваль! Ну надо же!

Этого имени он не помнил, однако сказал:

— Как вы поживаете? Очень рад вас слышать…

Он позволил даме наговорить банальностей — она работала под его началом, ее перевели на коммутатор, она нашептывала гадости про свое начальство, но коммутатор должен соединять, пора заканчивать разговор.

— В общем, не могу сказать, что мне это нравится!

И безо всякого перехода она перевела его на личный телефон господина префекта.

— Господин де ла Осрей, какими судьбами?

Мсье снова был вынужден делать вид, говорить слова, которые ни к чему не обязывают, фамилия этого префекта тоже была ему незнакома, это ужасно.

— Вам может показаться странным, но это касается грязной истории с автомобильной страховкой.

В течение двух минут Мсье обрел официальный тон, вспомнил правильные слова и выражения, кто-то помял его машину, у него есть номер, но он не знает имени водителя, так что если бы господин префект согласился, поскольку у него есть доступ к централизованной картотеке…

— Когда это случилось?

— Вчера, позавчера.

В любом случае Мсье уже забыл.

И вот у него звонит телефон, и кто-то от имени господина префекта хочет «сообщить вам координаты человека…».

Это и в самом деле о чем-то ему говорит.

— У вас есть чем записать?

— Подождите!

Мсье перевернул все, чтобы найти клочок бумаги и карандаш.

— Давайте!

Прочесть было невозможно, поэтому он устроился за кухонным столом и крупными буквами переписал:

«Рено-25»: 2633HH77.

Матильда Перрен, 226, Мелёнская дорога, Тревьер, Сена-и-Марна.

Это она тогда приезжала.

Это она убила Теви и Рене.

Я должен позвонить в полицию, чтобы им об этом сказать.

Четверть часа спустя Мсье наткнулся на записку, но уже не знал, о чем речь.

И выбросил ее в корзину для бумаги.

* * *

Из-за запаха Матильде пришлось остановить фургон в чистом поле. До чего же длинным показался ей этот день! Следовало дождаться вечера, иначе никак нельзя, но что за тоска, она опробовала все деревенские кофейни, невообразимо долго просиживала за столом, а день все тянулся, будто резиновый.

Ну наконец-то.

Подходящее место нашлось километрах в двадцати от города, как и полагалось, у речного берега, на выезде из Шейсака, обычного городка, без особого очарования или красоты, главная улица которого была исполосована белыми следами цемента. Там обнаружились три строительных склада разного размера. Матильду заинтересовал второй, поскольку там имелось все, что ей требовалось. Было чуть больше девяти вечера, когда она остановила машину возле решетчатых железных ворот и вышла. К ней, рыча и ощерившись, так что стали видны острые клыки, бросилась немецкая овчарка и, встав на задние лапы, старалась укусить ее через прутья решетки.

Матильда приблизилась, улыбнулась ей, что только усилило ярость пса, которая, однако, продлилась недолго. Матильда отошла и, развернув упаковку из фольги, бросила через ограду шарик молотого мяса.

Этот вопрос ее тревожил. Крысиный яд имеет запах, который собакам не нравится. Ей пришла в голову мысль порыться в грузовичке своего бельгийского собрата — этот тип и правда был хороший человек. Помимо обычного арсенала хлороформа, средств неотложной помощи, бинтов, болеутоляющих и антибиотиков, она обнаружила четыре капсулы со стрихнином и кураре. Безопасность объекта обеспечивало не охранное предприятие, оно того не стоило. Склад сторожила собака владельца, которую попросту держали в голоде, чтобы она сделалась агрессивной. Это был славный глупый пес. Он ринулся к красному мясу, мгновенно слопал его, как настоящий обжора, после чего его охватили страшные конвульсии, оторвавшие его от земли, на которую он, все так же щерясь, тут же рухнул. И сдох.