Злые вихри - [76]

Эта нѣмка, Генріетта Богдановна, была когда-то экономкой въ богатомъ домѣ, съэкономила себѣ капиталецъ и жила «на фольной фолѣ, сама сибэ барина». Но она оказалась скупенька, да къ тому же не выносила полнаго одиночества. Поэтому она обрадовалась случаю отдать молодой дѣвушкѣ двѣ свои «лютшія» комнаты, за которыя Ольга платила ей тридцать рублей въ мѣсяцъ. Она же и стряпала завтраки и обѣды своей жилицѣ, а для комнатныхъ услугъ и побѣгушекъ существовала разбитная четырнадцатилѣтняя дѣвчонка, Саша.

Ольга жила, не скучала. Она окончила курсы, какъ-будто давала уроки и занималась переводами, но, собственно говоря, мѣняла и тратила свои «билеты», такъ что оставленныя бабушкой деньги таяли не по днямъ, а по часамъ.

У Хрепелевыхъ Ольга не бывала, и княгиня думала, что всякая связь между «этой погибшей курсисткой» и Ninette порвана.

Княгиня ошибалась. Дѣвушки особенно сошлись въ послѣднее время, Нина очень жалѣла Ольгу, а потому изрѣдка переписывалась съ нею при посредствѣ горничной Маши.

Эта Ольга, сама того не зная и вовсе о томъ даже не думая, сослужила маленькой княжнѣ большую службу. Она открыла ей глаза на то, что міръ великъ, что въ немъ не только свѣтскія гостиныя, а есть много очень серьезныхъ, хорошихъ и дурныхъ, веселыхъ и печальныхъ вещей. Нина только что собиралась хорошенько разглядѣть эти вещи съ помощью пріятельницы, какъ та уѣхала, разсердивъ княгиню, и свиданія дѣвушекъ прекратились. Въ письмахъ же немногое скажешь и поймешь...

Вотъ теперь Нина и ѣхала со своимъ чемоданчикомъ къ Ольгѣ Травниковой, увѣренная, что она не только приметъ ее, но и поможетъ ей во многомъ на первыхъ порахъ ея новой, самостоятельной жизни.

Извозчикъ везъ-везъ по замерзшей грязи, и, наконецъ, привезъ. Большой многоэтажный домъ, во всѣхъ окнахъ темно, подъѣздъ запертъ, ворота тоже, и прислоненный къ нимъ, на старомъ чурбанѣ, неизмѣнный дворникъ, закутанный съ головой въ тулупъ и храпящій чуть ли не на всю улицу.

Долго будила его маленькая княжна. Сначала она звала его заискивающимъ, тономъ, почти нѣжно, только это не привело ни къ чему, и она разсердилась.

-- Да вставай же! что ты спишь!.. Какой ты нехорошій... какъ тебѣ не стыдно! я... полицейскому офицеру буду жаловаться!-- почти кричала она у самаго отверстія тулупа, откуда исходилъ храпъ.

Наконецъ, дворникъ, только вовсе не отъ ея криковъ, бывшихъ для него не страшнѣе жужжанія мухи, а просто самъ собою, проснулся.

Онъ поглядѣлъ изъ отверстія тулупа, лѣниво всталъ на ноги, зѣвнулъ и произнесъ:

-- Кого вамъ? Чего кричите-то? Нешто я сплю... Кого вамъ?

-- Гдѣ тутъ квартира госпожи Хазенклеверъ?

-- Такой у насъ въ домѣ не значится... нѣтути!-- объявилъ дворникъ, поспокойнѣе усѣлся на свой чурбанъ и спряталъ голову въ тулупъ.

Ninette пришла въ отчаяніе. Она опять готова была плакать.

-- Какъ нѣтъ?!-- то сердито, то вдругъ переходя къ самымъ жалобнымъ тонамъ объясняла она.-- Да я навѣрно знаю, что она здѣсь, въ этомъ домѣ No 30 живетъ... Только вотъ гдѣ ея квартира, какъ пройти къ ней?.. Ты обязанъ знать и указать мнѣ!.. Хазенклеверъ, понимаешь, Хазенклеверъ!

-- Такъ вы, такъ бы и говорили,--вдругъ сказалъ дворникъ:-- это нѣмка, она самая и есть... Она-то у насъ живетъ.?. Такъ бы и говорили... Двадцать седьмой нумеръ, во дворѣ, вторая дверь направо, въ четвертомъ этажѣ. Тутъ она и есть, нѣмка.

Онъ лѣниво поднялся, отперъ желѣзную калитку въ воротахъ и впустилъ княжну.

Она очутилась подъ длиннымъ сводомъ, въ полкой темнотѣ и тишинѣ. Дрожа всѣмъ тѣломъ, съ замирающимъ сердцемъ, почти ощупью выбралась она во дворъ, таща свой тяжелый чемоданчикъ. На дворѣ было немного посвѣтлѣе, такъ что отыскать вторую дверь направо не представлялось особенно труднымъ. Но восхожденіе съ чемоданчикомъ на четвертый этажъ, по темной лѣстницѣ, оказалось совсѣмъ невозможнымъ. Княжна было попробовала, да сейчасъ же и вернулась опять во дворъ. Она сообразила, что если даже и побѣдитъ въ себѣ ужасъ, паническій страхъ, возбуждаемый въ ней неизвѣстностью и темнотою, если даже и сможетъ когда-нибудь дотащить чемоданчикъ въ четвертый этажъ, какъ же она найдетъ дверь, двадцать седьмого нумера?

Она вернулась въ черную бездну длиннаго свода и, добравшись до воротъ, принялась своими кулаченками что есть силы стучать въ нихъ.

-- Дворникъ, дворникъ! встань, пойди сюда, мнѣ очень-очень тебя надо!-- кричала она.

Дворникъ не шевелился.

-- Вотъ, на тебѣ, возьми рубль... Проводи меня въ двадцать седьмой нумеръ. Пожалуйста, возьми!

Калитка быстро отперлась. Дворникъ шагнулъ въ нее, побарахтался въ своемъ тулупѣ и зажегъ невѣдомо откуда взявшійся фонарикъ.

Дрожащими руками вынула маленькая княжна свой кошелекъ, нашла рубль и подала его дворнику.

Тотъ принялъ, разглядѣлъ бумажку у фонарика и произнесъ:

-- Пожалуйте!

Княжна почувствовала приливъ необыкновенной храбрости.

-- Снеси вотъ это!-- сказала она, передавая дворнику чемоданчикъ.

-- Ладно!-- не безъ благосклонности отвѣтилъ онъ и пошелъ впередъ.

Наконецъ, всѣ препятствія уничтожены. Цѣль достигнута Восхожденіе на четвертый этажъ по крутой лѣстницѣ совершено.

-- Вотъ онъ и есть, двадцать седьмой нумеръ, звоните шибче,-- объявилъ дворникъ и тотчасъ же сталъ спускаться съ своимъ фонарикомъ.