Злые самаритяне. Миф о свободной торговле и секретная история капитализма - [17]

Глобализация вовсе не является чем-то неизбежным, поскольку это скорее результат политики (то есть человеческой воли и решений), а не технологий, как утверждают злые самаритяне. Если бы развитие глобализации определялось технологиями, невозможно было бы объяснить, почему в 1970-е годы (когда мы обладали всеми современными технологиями транспорта и связи, кроме интернета) мир был глобализован гораздо меньше, чем в 1870-е (эру пароходов и проволочного телеграфа). Технология определяет лишь внешние границы глобализации. То, какую форму она примет, зависит от решений в области национальной политики, от заключаемых международных соглашений. И если это верно, то тезис «альтернативы нет» ложен. Альтернатива происходящей ныне неолиберальной глобализации существует, она даже не одна. В дальнейшем мы будем исследовать эти альтернативы.

Глава 2. Двойная жизнь Даниэля Дефо. Как богатые страны стали богатыми

У Даниэля Дефо, автора «Робинзона Крузо», была яркая жизнь. Прежде чем стать романистом, он занимался предпринимательством — импортиро­вал шерсть, трикотаж, вино и табак, а также работал в правительстве — организовывал королевские лотереи, в стекольном ведомстве, которое взимало знаменитый «налог на окна» — налог на собственность, начислявшийся в соответствии с количеством окон в доме. Кроме того, он был влиятельным автором политических памфлетов и вел двойную жизнь. Сначала он шпионил для Роберта Харли, консервативного спикера палаты общин, а затем осложнил себе жизнь, подрядившись работать на правительство вигов, которым руководил Роберт Уолпол — злейший враг Харли.

Вероятно, предпринимательство, литература, сбор налогов, политическая сатира и разведка не давали достаточной остроты ощущений, поэтому Дефо занимался еще и экономикой. Этот аспект его жизни еще менее известен, чем шпионская деятельность. В отличие от романов («Робинзон Крузо», «Молль Флендерс»), основная экономическая работа Дефо — «План английской торговли» (1728) — сейчас почти забыта. В популярной биографии, написанной Ричардом Уэстом, эта книга не упоминается вообще, а Пол Бакшнайдер, автор другой биографии, получившей, кстати, несколько премий, касается этого труда только в отношении незначительных тем, например взглядов Дефо на коренных американцев^{39}. Однако эта книга представляла собой добросовестное и проницательное исследование промышленной политики Тюдоров, из которого многому можно научиться и сегодня.

В этой книге (далее «План») Дефо описывает, как монархи ди­настии Тюдоров, в особенности Генрих VII и Елизавета I, использовали протекцио­низм, субсидирование, распределение монопольных прав, спонсируемый правительством промышленный шпионаж и другие меры государственного вмешательства, чтобы развивать английское производство шерсти, которое в то время было самой высокотехнологичной индустрией в Европе. До Тюдоров Британия не входила в число ведущих экономик, экспортируя сырую шерсть для получения средств на импорт. Производство шерстяных изделий в то время было сосредоточено в современных Бельгии и Нидерландах, в особенности во фламандских городах Брюгге, Генте и Ипре. Британия экспортировала сырье и получала неплохой доход. Но те иностранцы, которые знали, как получать из шерсти одежду, наживались гораздо сильнее. Это закон конкуренции: люди, которые умеют делать сложные вещи, недоступные другим, получают больше дохода. Такую ситуацию и хотел изменить Генрих VII, придя к власти в конце XV века^{40}. Согласно Дефо, Генрих VII посылал королевские миссии, чтобы определить места, где стоит открыть шерстяные мануфактуры^{41}. Как и один из его предшественников — Эдуард III, он выписал опытных мастеров из Бельгии^{42}, повысил налог на вывоз шерстяного сырья и даже временно наложил вето, чтобы стимулировать обработку шерсти в собственной стране. В 1489 году он запретил и вывоз сукна, за исключением грубых материалов ниже определенной рыночной стоимости, чтобы стимулировать изготовление одежды на местах^{43}. Его сын Генрих VIII придерживался политики отца и не разрешал вывоз неготового платья в 1512, 1513 и 1536 годах.

Дефо подчеркивает, что Генрих VII не строил иллюзий относительно того, насколько быстро английские производители смогут сравняться со своими изощренными конкурентами из Бельгии и Нидерландов^{44}. Король поднял экспортные пошлины на сырую шерсть только тогда, когда английская промышленность была уже готова иметь дело с такими объ­емами. После этого Генрих быстро снял запрет на вывоз шерстяного сырья, когда стало ясно, что Британия все-таки не справляется с переработкой всего производимого в стране^{45}. И действительно, согласно «Плану», только в 1578 году, в середине правления Елизаветы I (1558–1603) — через сто лет после того, как Генрих VII начал свою политику «импортозамещения» в 1489 году, — Британия обрела производственные мощности, чтобы можно было полностью запретить вывоз сырья^{46}. И этот запрет сразу же разрушил конкурирующие мануфактуры Бельгии и Нидерландов, лишив их материалов для работы.

Без законов, принятых Генрихом VII и подтвержденных его последователями, Британии было бы очень трудно, если вообще возможно, из экспортера сырья превратиться в европейский центр самой высокотехнологичной индустрии того времени. Производство шерсти стало важнейшей экспортной отраслью. Оно приносило больше средств, помогая финансировать огромные размеры импорта сырья и продуктов питания, что стало источником промышленной революции