Злой рок - [43]

– Может, три тысяч мало? – по-своему расценил его равнодушие к валюте Звягин. – Вы не стесняйтесь, две-три тысячи прибавим и это не предел?

– Пошел прочь отсюда! – прохрипел мужчина и сжал в кулаки побелевшие пальцы. – Чтобы больше здесь твоей ноги не было. За кровь Даши я денег не возьму. Отдай их следователю, прокурору, адвокату… только это уже не спасет от неотвратимого возмездия.

– Как знаешь, – не придал значения последним словам Звягин. – Я хотел по-хорошему. Взрослый человек, должны были трезво рассудить – даже из горя можно извлечь для себя прибыль. Такие деньги на дороге не валяются. Еще горько пожалеете, что отказались, но будет поздно. У нас тоже есть гордость и предел терпения…

– Совести у вас нет и стыда. Иди, иди, – потеснил его от калитки Дмитрий Алексеевич. – Вы мне перед Богом ответите за гибель дочери.

– Если задумали засадить Миху лет на десять, то напрасно суетитесь, – предупредил Звягин. – Он не из таких переделок без потерь выходил. Солидный капитал, большие связи открывают любую дверь, даже тюремную. Ну, посидит год-другой, а может, прямо в зале суда освободят. Сейчас уголовников из тюрем гонят, кормить нечем. Чтобы не возникло бунта, амнистируют за примерное поведение.

Вам-то никакого проку. У него опытный адвокат, с ним считаются и следователь, и судьи. И на сей раз, Мишка выйдет сухим из воды. А тебе, мужик, тогда и гроша не обломится. Локоть будешь кусать, да поздно. Позови свою бабу горемычную, я еще с ней побазарю. Женщины иной раз, умнее упертых мужиков. Ты, вроде не хохол, а упрямый, как вол. Рогом в землю уперся и хоть кол на голове теши…

– Не смейте трогать мою жену. Она видеть вас не желает, – сурово приказал Азарцев.

– Будь, по-твоему, оставим бабу в покое, но у вас еще есть возможность поразмыслить и принять правильное решение, – не отступал Звягин. – Завтра в восемь часов утра Миха приедет в ГАИ. Поговорите с ним. Он – человек добрый и щедрый. Войдите в его положение. У него через неделю свадьба, жена красавица, души в ней не чает. Из очень богатой и знатной семьи, а он здесь застрял. Что о нем подумает невеста. Это для него выгодная женитьба, и не намерен упускать свой шанс. Не из тех людей, кто пасует и отступает перед трудностями. Как дикий раненый кабан, идет напролом.

– Будет у него шанс, последний…,– многозначительно произнес Дмитрий Алексеевич.

– Вот и хорошо, вы разумный человек. Я в том не сомневался, – обрадовался такому финалу диалога Звягин. – Из любой ситуации есть разумный выход. Значит, так ему и передать?

– Так и передай, сам бы мог приехать, а не присылать тебя, – упрекнул Азарцев. – Обошлись бы в таком деликатном деле и без посредников.

– Он не решился появиться сам, совесть его заела. Жаль девочку погибла в расцвете лет, никому, а сырой земле, досталась. Подарок, презент возьмите, – вздохнул Костя и принялся совать в руки Дмитрия Алексеевича доллары и пакет с коньяком и закусками, но тот решительно отвел их рукой, словно ему предлагали чумные вещи.

– Напрасно, – огорчился Звягин, уверовавший в то, что удалось уломать, ублажить и, натянуто улыбнулся.

– Мы с Чадухом, сами разберемся, – пообещал Азарцев. – Задаток, аванс мне сейчас не нужен. Не горит.

– Значит, шанс еще есть. Завтра в восемь часов, в ГАИ, запомнили?

– Запомнил, в восемь в ГАИ, – сухо повторил Дмитрий Алексеевич в надежде поскорее отвязаться от назойливого посетителя.

Звягин, довольный исходом встречи, пошел по улице к темному силуэту машины, предусмотрительно оставленной в пятидесяти метрах от дома. В сознание Дмитрия Алексеевича закралось подозрение, что Чадух находился в машине и не осмелился своим приходом осквернить светлую память убитой им Даши.

– Кто это был? – спросила Софья Павловна мужа, когда он возвратился в гостиную. – Не убийца ли приезжал?

– Нет, его напарник, Звягин. Ночью, как вор приехал, взятку совал, чтобы я родную дочь предал. Шакалы, до чего додумались. Для них нет ничего святого, считают, что все продается и покупается, – возмутился он.

Потом обратил свой взор к жене: – Меня беспокоит мысль, что убийца может избежать наказания.

– Но ведь факты против него, – недоумевала она. – Был пьяным за рулем, превысил скорость, а потом еще и пытался скрыться…

– Хотя факты и упрямая вещь, но нынче научились ими ловко манипулировать в зависимости от того, кого они касаются, а не от обстоятельств дела, – ответил Азарцев. – Зимин мне сказал, что Игорь, как лицо заинтересованное, не может быть объективен. Им движет обида, месть за гибель невесты.

– Есть же второй свидетель, Ивченко?

– Я вчера позвонил ему в Иркутск. Спросил, подтвердит ли он свои первоначальные показания в суде? Он сослался на то, что болен и не желает связываться с милицией и этими «крутыми отморозками». Так и сказал. Похоже, что уголовное дело разваливается на глазах.

– А если жалобу министру или прокурору написать, – робко посоветовала жена.

– Пустое дело, – безнадежно махнул он рукой. – Необходимы другие действия, чтобы злодей не остался безнаказанным, чтобы кровь нашей дочери была отмщена.

– Дима, что ты задумал? – насторожилась Софья Павловна, но ее вопрос остался безответным.