Злой рок Сейшельських островов - [80]

– Я перестраховался. Еще с Сейшел позвонил к Коровиным и, пообещав деньги, попросил похоронить Николая Павловича в тот же день, когда он вернется в цинке домой. Свою просьбу мотивировал тем, что у прокуратуры, которая пользуется спонсорскими деньгами, могут быть неприятности. Да и у самих спонсоров тоже. А если спонсоры перестанут давать деньги, кому от этого будет лучше?

– Понятно. Скажите, Павел, вот вы убили двух человек (неизвестно, выживет ли Хрящев), вам стало легче на душе? – спросила Алина.

– Легче на душе? – переспросил он. Казалось, вопрос застал его врасплох. – Да я заново родился. Меня ничто не мучит: никакие воспоминания, и уж точно угрызения совести. Мне так легко, что кажется, будто я могу летать. – Он поднялся, прошел мимо Алины и остановился перед распахнутой створкой окна. – Смотрите! – воскликнул он, вскочил на подоконник и … шагнул вниз.

Несколько минут мы сидели, пребывая в оцепенении. Потом снизу послышался истошный женский крик:

– «Скорую»! Вызовите кто-нибудь «скорую»!

Сквозь ладонь, прижатую ко рту, я пробормотала:

– Он разбился. Алина, мы ведь не виноваты?

– Звони быстро Воронкову, – не отводя глаз от распахнутого окна, сказала Алина. – Кроме Воронкова нам никто не поверит.

– Да-да, – клацая зубами, ответила я и судорожно начала ткать онемевшим пальцем в кнопки мобильного телефона. – Сергей Петрович, миленький. Приезжайте скорей! Улица Германа Титова… Здесь труп!

Глава 30

К окну мы так и не подошли. Руководствуясь советом Воронкова, мы тихо покинули квартиру, стараясь, лишний раз ни к чему не прикасаться, и стали ждать его приезда на улице, в машине.

Через пять минут к месту трагедии подъехала «скорая». Дворничихи, которая обнаружила труп, стала рассказывать врачам и собравшимся здесь зевакам, как мужчина выпрыгнул из окна третьего этажа, и как во время полета он несколько раз успел взмахнуть руками подобно птице, а потом словно мешок с песком шлепнулся со всей дури об асфальт. Доктор в белом халате, брезгливо подошел к Павлу, лежащему в неестественной позе, заглянул ему в глаза и отошел – покойнику медицинская помощь уже не требовалась.

А еще через пять минут в окошко Алиного «Опеля» постучал Воронков.

– Ну, какой это у нас по счету труп? – устало спросил он, забираясь на заднее сидение.

– Мы не виноваты. Мы ничего не могли сделать. Он был пьян. Он псих. Он подхватился и выпрыгнул в окно. Это было так неожиданно, – перебивая друг друга, торопились мы оправдаться.

Потом я вспомнила, что весь разговор записала на диктофон, и протянула ему свой мобильный телефон:

– Вот, у меня все записано.

– Что записано? – спросил майор.

– Я весь наш разговор записала на диктофон. Я… мы для вас старались, – последние слова я протянула, захлебываясь в слезах. Как-никак, а нервы у меня не железные.

– Ладно, разберемся, – подобрел Воронков. – Езжайте в свой «Пилигрим». Я туда приеду.

– Ага, – с радостью кивнула Алина и, как только майор вылез с машины, газанула с места.

Все еще находясь под впечатлением совершенно дикой смерти Комиссарова, мы вошли в «Пилигрим». Напротив Алены сидела расфуфыренная дамочка, которая горячо доказывала, почему ей надо именно на этой неделе быть в Лондоне. Наша секретарша ненавязчиво пыталась объяснить, что, возможно, так быстро визу не откроют – до вылета самолета всего два дня, и вообще поездку в Англию лучше планировать заранее.

– Откуда я могла знать, что именно в эту субботу моя подруга устраивает прием для знаменитостей. Губернатор Чукотки обещал быть!

«Чукотка… Лондон…Где Чукотка? И где Лондон? Оговорилась что ли?» – мои мозги, травмированные нелепой выходкой Комиссарова, не могли принять того, чему сегодня уже никто не удивляется.

Действительно, почему губернатор окраинного региона России не может жить в Лондоне? Лететь с Чукотки в Лондон не намного дальше, чем в Москву. И если у него нашлись деньги на футбольный клуб, то уж на маленький домик в предместьях Лондона он как-то насобирал за годы своего долгого губернаторства.

В нормальном состоянии, я бы, конечно, сообразила о ком идет речь, но сегодня я лишь со страданием посмотрела на посетительницу, полагая, что и эта дама, мягко говоря, не в себе.

– Вас словно с креста сняли, – охнула Алена, глядя на наши с Алиной бледные лица. – Съездили, называется, на Сейшелы.

– А чо, малярию подхватили? – дамочка шарахнулась от меня и Алины в сторону как от прокаженных. – Я, пожалуй, обращусь в другое туристическое агентство.

– Это ваше право, – обрадовалась Алена и вдогонку женщине бросила: – Может, и визу там помогут сделать в однодневный срок.

Дама нам не ответила, поскольку уже находилась за порогом. Все свое внимание Алена переключила на нас:

– Может, вам чайку заварить? – спросила она.

– Лучше водки, – неуклюже пошутила Алина и шатающейся от усталости походкой зашла в кабинет.

– А я Иванова нашла! – радостно сообщила Степа. Она улыбалась и не замечала наших мрачных лиц.

– И где же? – невежливо пробурчала Алина, усаживаясь в свое рабочее кресло.

– В центре коррекции зрения. Этот центр находится на территории областной клинической больницы. А еще звонила Раиса Антоновна Кудрявцева. Ей вернули тело мужа. Похороны завтра. Я думаю, стоит пойти, вдруг и убийца придет.