Злой рок Сейшельських островов - [22]

– Кажется, не спит, – сказала Алина, заметив в окне мерцающий свет. – Телевизор смотрит.

Она попыталась заглянуть в окно, но я ее одернула:

– Алина, некрасиво. Пошли в дверь постучим.

Мы поднялись на крылечко, и я несколько раз постучала в дверь.

– Как ты стучишь, никто не услышит, – упрекнула меня Алина в излишней деликатности и треснула кулаком по двери, да так, что под ударом дверь поддалась вперед.

– Неловко как-то, – отпрянула я назад. – Подумает еще, что мы к нему ломимся, – пробормотала я, хотя на самом деле именно так все и выглядело: две дамочки сносят дверь в бунгало одинокого мужчины. Что им у него надо, остается гадать.

– Петр Васильевич, просим прощения за поздний визит, – крикнула вглубь номера Алина. Постояв секунду и не дождавшись ответа, она шагнула в домик. – Вы еще не спите? У вас свет горит. Вот мы и решили…

Постель была разобрана, телевизор включен, но Иванова в комнате не было. Зато из ванной доносился шум воды.

– Он купается, потому и не слышал, как мы стучали, – пояснила мне Алина, довольно улыбаясь.

– Слава богу, что не слышал. А вообще двери надо запирать, – пробурчала я. Если бы дверь была закрыта, мы бы постояли недолго под ней и пошли бы спать.

Алина – вот ведь бесцеремонная особа – подошла к двери ванной и костяшками пальцев несколько раз по ней постучала.

– Петр Васильевич, нам надо с вами поговорить. Вы не будете против, если мы подождем?

Иванов не возражал, вернее мы не услышали его возражений. В ванной по-прежнему лилась вода, заглушая все остальные звуки.

Я села в кресло и стала ждать, когда выйдет хозяин. Алина из любопытства осмотрела номер. В принципе он мало чем отличался от наших номеров, разве что другая расстановка мебели и другие картинки на стенах.

– Сколько можно мыться? – после двадцати минут ожидания спросила я. – Пошли, а?

– Погоди. – Алина вновь подошла к двери и постучала. – Петр Васильевич с вами все в порядке?

Ответа не последовало, и тогда Алина осторожно приоткрыла дверь, через секунду она испугано позвала меня:

– Марина, он здесь, но ему, кажется, плохо. Иди сюда.

Идти мне не хотелось. Меня словно неведомой силой придавило к креслу. Я как будто уже знала, что там могу увидеть. Сколько раз такое с нами случалось? И каждый раз смерть человека воспринимаешь так же остро, как и в первый.

– Марина, скорей сюда иди, – истерично взвизгнула Алина. – У него кровь, тут все в крови. Ой, мне кажется, он уже умер.

Мне пришлось подняться и подойти к двери. Иванов лежал в какой-то неестественной позе под умывальником, его лицо представляло собой кровавое месиво. Кровь была всюду: в раковине, на полу, на майке и пляжных шортах.

Дрожащей рукой Алина коснулась шеи Иванова и тут же ее одернула.

– Еще теплый, но пульса не слышу. Что делать будем?

– Сматываться, – решительно сказала я.

Перед глазами всплыло лицо майора Воронкова. Припомнила я и его слова, сказанные им однажды, когда мы с подругой случайно нашли труп, совсем как теперь:

– Не знал бы вас лично, упек бы за решетку. Приличные, законопослушные граждане вот так просто трупы не находят.

– Надо бы полицию вызвать, – Алина подняла на меня полные ужаса глаза.

– Не надо. Алина, Иванову мы уже ничем не поможем. Полиции тоже. Мы даже не сможем объяснить, зачем ввалились к покойному в двенадцатом часу ночи. Перепутали домики? Наши бунгало в другой стороне. Вот что, вытираем платочками все, к чему прикасались и уходим. А завтра горничная, которая придет убирать домик, найдет труп и вызовет полицию.

– Наверное, ты права, – с этими словами Алина оторвала кусок туалетной бумаги и стала тереть ручку, за которую бралась.

Я тоже протерла подолом сарафана подлокотники кресла, в котором сидела, и обложку глянцевого журнала, который брала в руки.

Через три минуты, мы, спешно словно воровки, покинули бунгало. Как мы выходили, вряд ли кто мог видеть. Я мысленно поблагодарила хозяев отеля за то, что они не потрудились проредить ветки, нависающие над дорожками. Ветки укрыли нас от посторонних глаз. В сторону пляжа мы не рискнули пойти – на песке могли остаться наши следы. Не доходя до главной аллеи, мы ушли с дорожки. Пришлось буквально ползти под ветками по земле. Стараясь найти лазейку, мы поменяли направление и вынырнули из зарослей почти рядом с домиком Алены. Вернее вынырнула одна я, Алина почему-то замешкала.

На веранде горел свет. В креслах качалках сидели Алена и Поль. Как назло, их головы были обращены в нашу сторону. Они прервали разговор и стали присматриваться. Интересно им, видите ли, стало, кто это там лазит ночью по кустам.

К объяснениям я готова не была, и потому хотела удрать или отступить в темноту, но кофточка зацепилась за сучок. В сердцах я чертыхнулась:

– Черт, кажется, порвала. Темно-то как.

– Марина Владимировна, это вы? – спросила громко Алена.

«Узнала! Смысла нет, теперь лезть обратно в кусты», – с досадой подумала я.

– Алена, а это ты? А мы с Алиной Николаевной заблудились. Это твое бунгало? Надо же! А мы хотели сократить путь, пошли по газону, потом в кусты встряли. Думали, они скоро закончатся, да где там! – лепетала я, как будто оправдывалась. – Начали искать, где пореже кусты растут и вконец заблудились. Надо же, как я исцарапалась.