Злой король - [8]

Но как бы элегантно Балекин ни выглядел, он все же в Башне забвения, а над его головой на стене прилепилось несколько мотыльков, горящих алым светом. Когда принц пролил кровь старого короля, капли ее превратились в мотыльков, которые на несколько потрясающих мгновений взмыли в воздух, а потом вроде бы умерли. Я думала, они все пропали, но, похоже, некоторые следуют за ним до сих пор, напоминая о грехах.

– Наша леди Джуд из Двора теней, – произносит принц, словно пытаясь очаровать меня. – Могу я предложить тебе чашечку чая?

В одной из соседних камер происходит какое-то движение. Представляю, как в мое отсутствие здесь проходят чаепития.

Мне не нравится, что принцу известно о Дворе теней и моей причастности к нему, но я не сильно удивлена – принц Дайн, наш наниматель и руководитель нашей шпионской группы, был братом Балекина. И если Балекин знал о Дворе теней, то, возможно, разузнал и о том, что один из нас украл Кровавую корону и передал в руки моего брата, чтобы тот возложил ее на голову Кардана.

У Балекина есть все основания не особо радоваться моему визиту.

– К сожалению, от чая должна отказаться, – отвечаю я. – Надолго не задержусь. Вы отправили Верховному Королю кое-какую корреспонденцию. Что-нибудь насчет соглашения? Или сделок? Я здесь для того, чтобы от его имени выслушать все, что вы пожелаете сказать.

Улыбка его становится кривой, а потом просто безобразной.

– Думаешь, превратила меня в ничтожество? – говорит он. – Но я, даже находясь здесь, остаюсь принцем Фейриленда. Вулсибер, не мог бы ты придержать сенешаля моего братца и врезать по ее хорошенькому личику?

Следует удар открытой ладонью, более быстрый, чем я ожидала; звук пощечины ошеломляюще звонок. Лицо пронзает болью, и я прихожу в ярость.

В правую руку снова прыгает кинжал, такой же оказывается и в левой.

На роже у Вулсибера появляется азартное выражение.

Гордость велит сражаться, но он крупнее меня, и место троллю знакомо. Это будет не просто учебный бой. И все же желание превзойти его, стереть самодовольное выражение с наглой физиономии переполняет меня.

Почти переполняет. «Гордость для рыцарей, – напоминаю себе, – а не для шпионов».

– По хорошенькому личику, – выговариваю я, медленно пряча кинжалы. Касаюсь пальцами щеки. Вулсибер ударил достаточно сильно, и мои собственные зубы поранили щеку изнутри. Сплевываю кровь на каменный пол. – Вы мне льстите. С короной я обвела вас вокруг пальца, поэтому считаю, что вы имеете право на сильные эмоции. Особенно если они сопровождаются комплиментом. Только не испытывайте мое терпение еще раз.

Вулсибер внезапно теряет всю свою уверенность.

Балекин отхлебывает из чашки.

– Ты говоришь очень дерзко, смертная девочка.

– Почему бы и нет? – спрашиваю я. – Говорю от имени Верховного Короля. Думаете, ему интересно отрываться от удовольствий и тащиться сюда из дворца, чтобы пообщаться с братом, от руки которого он принял страдания?

Принц Балекин наклоняется в своем кресле:

– Любопытно, что это ты имеешь в виду.

– А мне любопытно, какое сообщение вы хотели бы передать Верховному Королю.

Балекин рассматривает меня. Без сомнения, одна щека у меня горит. Он делает еще глоток чаю.

– Я слышал о смертных, что для них чувство влюбленности сродни чувству страха. Твое сердце бьется быстрее. Ощущения обостряются. Голова кружится, как у пьяного. – Он смотрит мне в глаза. – Это так? Это многое объяснило бы про таких, как ты, если возможно спутать два столь разных чувства.

– Никогда не влюблялась, – возражаю я, стараясь, чтобы голос не хрипел.

– И опять же, ты умеешь лгать, – продолжает Балекин. – Понимаю, Кардан счел это полезным. И Дайна тоже понимаю. С его стороны было умно включить тебя в эту маленькую банду неудачников. И очень умно – догадаться, что Мадок тебя в любом случае пощадит. Что бы ты ни говорила о моем брате, но сентиментальностью он не страдал. Я со своей стороны о тебе почти не думал, а если и вспоминал, то лишь в связи с тем, как с твоей помощью подстрекать Кардана. Но у тебя оказалось то, чего никогда не было у моего брата, – амбиции. Если бы я это вовремя понял, то носил бы сейчас корону. Но, думаю, ты меня тоже недооцениваешь.

– Вот как? – Эти слова мне отчаянно не нравятся.

– Я не отправлю с тобой послание Кардану. Оно дойдет другим путем, и дойдет очень скоро.

– Значит, вы тратите свое и мое время, – говорю я сердито. Проделала такой путь, перенесла пощечину, испугалась – и все зря.

– Ах, время, – тянет он. – Только тебе, смертная, есть до него дело. – Принц кивает Вулсиберу: – Можешь увести ее.

– Идем, – рычит страж, невежливо подталкивая меня к ступенькам. Начиная подъем, оглядываюсь на Балекина; лицо его кажется суровым в зеленом свете факела. Он так сильно похож на Кардана, что мне становится тревожно.

Мы уже на полпути вверх, когда сквозь решетку протягивается рука с длинными пальцами и хватает меня за лодыжку. Испугавшись, я поскальзываюсь и растягиваюсь на ступеньках, исцарапав ладони и ударившись коленками. Старая рана в левой ладони начинает пульсировать. Едва удерживаюсь, чтобы не покатиться по каменным ступеням вниз.

Прямо перед собой вижу худое лицо женщины-фейри. Хвост ее обвивается вокруг прутьев решетки. Короткие рожки загибаются ото лба к темени.