Зловредный старец - [19]

А поскольку на каникулах в частном доме, к тому же недалеко от озера и леса расположенном, гораздо интереснее, чем в квартире, ничего удивительного, что именно у бабушки я их и проводил. Летом с пацанами на озеро, зимой — лыжи-санки юзали, осенью по грибы… Весной тоже находили чем заняться.

Ну и ноут с мобильным модемом по вечерам — куда ж без этого.

Так что с примерным устройством печки я знаком — топка, дымоход с заслонкой, поддувало — все дела. Сложить не сложу, но юзать умею на уровне уверенного пользователя.

Вот примерное устройство бабушкиной печи я Щуме на листочке пером и накидал.

Философ наблюдал за моими упражнениями в строительном черчении с квадратными глазами. Не то, чтобы он не знал, что такое печь — знал, разумеется. Это в равнинной Ашшории зимой тепло и снега почти не бывает, а вот в горах — точно знаю по монастырским воспоминаниям Лисапета, — и снег, и сосульки и колотун-бабай полный. Без печей никак, только конструкция у них больше камин напоминает, чем что-то другое.

— Так-так… — Золотой Язык в задумчивости рассматривал мои каляки-маляки. — Получается, что через вот это нижнее отверстие воздух попадает в печь, проходит через решетку и снизу дует на дрова и уголь, выходя через трубу в противоположной части камеры для топлива?

— Горячий воздух, нагретый пламенем от загоревшихся дров, поднимается вверх — это общеизвестно, — а поскольку природа не терпит пустоты, он тянет за собой воздух холодный, который в свою очередь в топке нагревается, создавая тягу и так увеличивая жар, что даже уголь через какое-то время загорается. А уж он горит так горячо, что сам же новые порции угля зажигает. — я замолк, припоминая не забыл ли чего важного. — Кажется, там еще от высоты трубы зависимость есть — чем она выше, тем лучше.

По крайней мере на кораблях начала двадцатого века, которые как раз на угле-то и ходили, трубы были не так чтоб сильно меньше мачт, и что-то я такое на форуме WoWS[4] читал, что вроде это было для тяги. Я там, правда, все больше по техническим разделам шарился (ну и во флудилке, разумеется), а не историческим, но нечто такое где-то в тех краях видал.

Может и ошибаюсь, конечно. Историк из меня еще хуже, чем технарь.

— Тут я, досточтимый, не могу быть уверен. Надо проверять.

— Надо. — задумчиво протянул Щума. — Обязательно надо. Ведь, подумать только, это получается самодувный мех.

Он оторвался от рисунка и испытующе поглядел на меня.

— Повелитель, откуда вы берете все эти знания?

— Рыбы нашептали.

— Какие рыбы? — опешил философ.

— С плавниками и хвостом. — охотно пояснил ему я. — Ладно, я тебя собственно, зачем звал-то…

Пододвинув к центру стола давно отброшенный в сторону и забытый трактат «Пневматика» я ткнул пальцем в чертеж «Шара Аксандрита».

— Вот это надо к делу приспособить.

— Ваше величество, — вздохнул наставник царевичей, — я уже говорил, что ума не приложу как это можно сделать.

— Это от того, что ум твой слишком большой и мыслишь ты о высоком. Был бы подурнее да поприземленнее, так враз догадался бы. Мельничный жернов что вертит?

— По разному. — ответил Щума. — Или водяное колесо, или же ветряк. Бывает еще, что ослика по кругу водят.

— А если вот эту вот — я ткнул пальцем в чертеж, — хреновину присобачить?

Глава гильдии философов подумал, потому подумал еще раз и вынес вердикт:

— Будет крутить жернов, но это выйдет мельнику во много раз дороже.

— Это только если его приделать к одному жернову. А если к десяти, через шестеренки там всякие?

— Через шестерни и от водяного колеса можно. — пожал плечами Золотой Язык.

— А если сто?

— А сто-то зачем? — искренне изумился Щума.

Следующие полчаса помалкивал уже он, покуда я ему излагал концепцию индустриализации пополам с иными способами использования парового двигателя — от пароходов и локомобилей, до насосов в шахтах и паровых молотов. Под конец моего спича философ сидел с собравшимися в кучу глазами.

— …и многие, многие иные применения может пытливый ум найти для парового движителя. — закончил я.

— Государь, — Щума устало и как-то обреченно поглядел на меня. — А вы меня с теми рыбами не познакомите?

* * *

Едва наставник царевичей успел свалить из царского кабинета, как туда же принесло нового Главного министра. И опять всего из себя модного.

Всё же не устает меня этот толстяк поражать. Поначалу-то кажется, что тюфяк-тюфяком, жадный и трусливый дурак, а поди ж ты — и модник-эстет каких поискать, кутюрье, талантливый и уважаемый управленец, наездник от Тулпара[5], искушенный в придворных интригах пройдоха, да еще, как выяснилось, и мечник.

Мы тут, третьего дня, с Латмуром вышли на балкончик, посмотреть как у царевичей идут занятия по боевой подготовке, а там — глядь, — не Вака моих внуков по плацу гоняет, а Штарпен Ваку, да так шустро, что десятник от меча князя едва защищаться и уходить успевает. Я прямо там чуть и не сел.

— А что ваше величество так удивляет? — невозмутимо спросил Железная рука, глядя на мою ошалелую физиономию. — Штарпен когда-то был сотником Блистательных.

— Эммьюууэ?.. — уточнил я, не приходя в полное сознание.

— Мы с ним вместе служили. — охотно пояснил Ржавый. — А когда прошлый командир гвардии, князь Большой Горы, из-за преклонных лет уже не смог исполнять своих обязанностей, я возглавил Блистательных, а Штарпена ваш царственный брат поставил во главе столицы.