Зловещая лесопилка - [16]

— Вот это да! — пробормотал один из рабочих. — А я-то думал, он скажет: «Аааааа! Моя нога! Моя нога!»

— Если бы мне кто-нибудь помог встать, — сказал Фил, — уверен, что я мог бы вернуться к работе.

— Не говорите ерунды, — сказала Вайолет. — Вам надо в больницу.

— Она права, Фил, — сказал другой рабочий. — У нас с прошлого месяца остались купоны с пятидесятипроцентной скидкой на гипс в Мемориальном Госпитале Ахава. Мы с кем-нибудь вдвоем сложимся, и ногу тебе выправят. Сейчас я вызову санитарную машину.

Фил улыбнулся.

— Вы очень добры, — сказал он.

— Это катастрофа! — заорал Мастер Флакутоно. — Самая страшная авария в истории лесопилки!

— Нет-нет, — сказал Фил. — Все отлично. К тому же я никогда особенно не любил свою левую ногу. — При чем тут твоя нога, ты лилипут-переросток, — нетерпеливо перебил его Мастер Флакутоно. — Я говорю о станке! Он стоит непомерных денег!

— Что значит «непомерных»? — спросил кто-то.

— Это слово может означать много чего, — моргая глазами, вдруг сказал Клаус. — Оно может означать «неправильный». Может означать «неумеренный». Может означать «преувеличенный». Но в отношении к деньгам оно скорее всего означает «чрезмерный». Мастер Флакутоно хочет сказать, что станок стоит очень много денег.

Бодлеры-сестры переглянулись и чуть не рассмеялись от облегчения.

— Клаус! — воскликнула Вайолет. — Ты снова объясняешь, что значат слова!

Клаус взглянул на сестер и сонно улыбнулся.

— Кажется, да, — сказал он.

— Нджиму! — воскликнула Солнышко, что означало нечто вроде: «Ты вернулся в нормальное состояние», и была права. Клаус снова моргнул и посмотрел на страшный беспорядок, причиной которого невольно стал.

— Что случилось? — спросил он, нахмурившись. — Фил, что с твоей ногой?

— Ничего страшного, — ответил Фил, морщась от боли. — Просто немного побаливает.

— Ты говоришь так, будто не помнишь, что случилось, — сказала Вайолет.

— Что случилось когда? — нахмурившись, спросил Клаус. — Надо же! Я без ботинок!

— Зато я так отлично помню, что случилось! — завопил Мастер Флакутоно, указывая на Клауса. — Ты разбил наш станок! Я немедленно расскажу об этом Сэру! Ты полностью прервал штамповальный процесс. Сегодня никто не заработает ни одного купона!

— Это несправедливо! — сказала Вайолет. — Это был несчастный случай! И Клауса нельзя было ставить управлять станком! Он этого не умеет! — Тогда пусть поучится, — сказал Мастер Флакутоно. — Ну-ка, Клаус, подними мои кастрюли!

Клаус пошел, чтобы поднять кастрюли, но не успел он к ним подойти, как Мастер Флакутоно вытянул ногу и сыграл с ним ту же шутку, что накануне, и мне очень неприятно говорить вам, что она снова удалась. Клаус снова шлепнулся на пол, очки упали с его носа и завалились за доски, но, что хуже всего, они вновь стали искривленными, треснувшими и безнадежно сломанными, совсем как скульптуры моей приятельницы Татьяны.

— Мои очки! — закричал Клаус. — Мои очки опять разбились!

В желудке Вайолет появилось странное дрожаще-ползущее ощущение, словно во время перерыва на ланч она наелась змей, а не резинки.

— Ты уверен? — спросила она Клауса. — Ты уверен, что не можешь их носить?

— Уверен, — ответил Клаус и с горестным видом протянул Вайолет свои очки. — Ай-ай-ай, — проговорил Мастер Флакутоно. — Как ты неосторожен. По-моему, тебе самое время снова отправиться на прием к доктору Оруэлл.

— Мы не хотим ее беспокоить, — поспешно сказала Вайолет. — Я уверена, что, если вы дадите мне основные детали, я сама сумею сделать брату какие-нибудь очки.

— Нет-нет, — сказал мастер, и его хирургическая маска нахмурилась. — Оптиметрию лучше оставь специалистам. Попрощайтесь с братом.

— О нет! — в отчаянии воскликнула Вайолет. Она снова подумала про обещание, данном родителям. — Мы сами его отведем! Мы с Солнышком отведем его к доктору Оруэлл.

— Дерикс! — подала голос Солнышко, что, вне всяких сомнений, означало нечто вроде: «Если мы не можем помешать ему идти к доктору Оруэлл, то, по крайней мере, можем пойти вместе с ним!»

— Ну что ж, не возражаю, — сказал Мастер Флакутоно, и его глаза-бусинки еще больше потемнели. — Если подумать, это и впрямь хорошая идея. И то верно, почему бы вам всем троим не отправиться к доктору Оруэлл?

Глава восьмая

Стоя за воротами лесопилки «Счастливые Запахи», бодлеровские сироты смотрели на санитарную машину, которая с шумом промчалась мимо них, увозя Фила в госпиталь. Смотрели на буквы из разжеванной резинки, из которых состояла вывеска лесопилки «Счастливые Запахи». Смотрели они и на растрескавшийся тротуар единственной улицы Полтривилля. Короче говоря, они смотрели на все и вся, кроме здания в форме глаза. — Нам не следует идти, — сказала Вайолет. — Мы могли бы убежать. Могли бы спрятаться до следующего поезда и, как только он придет, незаметно сесть на него. Теперь мы умеем работать на лесопилке и могли бы получить место в каком-нибудь другом городе.

— А если он нас найдет? — сказал Клаус. — Если мы останемся совсем одни, кто защитит нас от Графа Олафа?

— Мы и сами можем себя защитить, — ответила Вайолет.

— Как мы можем сами себя защитить, если Солнышко совсем младенец, а я почти ничего не вижу?