Злополучный скиталец, или Жизнь Джека Уилтона - [35]

Овидий говорит в "Любовных элегиях":

Vobis alii ventorum praelia narrent,

Quasque Scilla infestat, quasque Charibdis aquas —[70]

Пусть о Харибде речь ведут, о Сцилле,

О бурях злых, что моряков сгубили,

Vos quod quisque loquetur, credite.[71]

Внимайте всем, но не пускайтесь в путь!

Итак, пусть рассказывают вам об удивительных происшествиях, об изменах и об отравлениях, случившихся во Франции, Испании и в Италии; слушайте себе на здоровье, но боже вас упаси туда соваться!

Чему еще вы можете научиться во Франции сверх того, что вы знаете в Англии, как не коварству в дружбе, неряшеству и нечистоплотности? Пожалуй, еще научитесь использовать друзей для своего удовольствия и торжественно клясться: "Ah, par la mort de Dieu!"[72] — когда у самого в кармане вошь на аркане.

Я знал иных путешественников из числа бездельников (я не имею в виду солдат), кои прожили во Франции добрых шесть лет и, возвратившись на родину, прятали под широкополой французской шляпой тощую, истасканную физиономию, поднимали на улице вихри пыли, шествуя в длинных серых бумажных плащах, и скверно говорили по-английски. Только и было толку от путешествий, что они научились разбираться в бордоском вине и отличать натуральное гасконское от орлеанского и, пожалуй, еще считать дурную болезнь не стоящей внимания, словно прыщик, вскочивший на лице, закрывать нос бархатной повязкой и расхаживать с печальным видом, скрестив руки на груди.

Что привозит путешественник из Испании? Круглую шляпу, похожую на старинную глубокую миску, невысокие брыжи, какие носят у нас олдермены, с короткими тесемками, что тянутся, как сопли из носа, облегающий талию камзол, который спускается сзади до самого крупа, а спереди едва доходит до середины груди, как воротник или шейный платок; широкие штаны по гасконской моде, смахивающие на женскую юбку для верховой езды, огромные ножны, куда можно запихнуть полкоровы, рапиру, которую в свое время носили с полдюжины грандов; плащ у него будет либо длинный, либо короткий, — ежели он длинный, то обязательно обшит по краям турецкой тесьмой из крученого шелка, ежели короткий, то непременно с узким капюшоном, похожим на телячий язык, который по своей длине уступает разве что стоячему капюшону на голландских плащах.

Но это еще не все; в башмаки его напихана тафта, как у стариков; ежели хочешь, я открою тебе тайну: она не только предохраняет пальцы ног, но и служит в качестве стельки. Он вояка и хвастун (это твердо установлено). Он шествует, приплясывая, ступая на носки и подбоченясь. Стоит вам заговорить с ним, и он начнет превозносить Испанию и втаптывать в грязь родную страну, но ежели вы станете у него допытываться, в чем же состоит превосходство Испании, он только сможет сказать, что у испанцев хлеб попышнее нашего; а на деле-то эти голодные черти накрошат в воду хлеба полную тарелку, сделают тюрю и уписывают за обе щеки, ибо у них не достанешь ни кусочка порядочного мяса, и они круглый год довольствуются соленой треской (если же и едят мясо, то круглый год вместе с треской), а главное, испанцы бедны как церковные крысы и валяются по ночам на вонючей соломе.

Италия, этот земной рай, где вкушают небесное блаженство, воспетое Эпикуром, — чему научится там молодой англичанин? Научится целовать себе руку, как обезьяна, изгибаться в поклонах, как нищий, выклянчивающий кусок хлеба, выделывать всевозможные па и размахивать шляпой вместо приветствия. Он постигнет там науку безбожия, привыкнет жить в роскоши и распутничать, обучится искусству отравления и противоестественной любви. Как ни достойна презрения эта страна, пожалуй, там можно усвоить нечто хорошее, а именно, науку раболепства и стать отменным придворным шаркуном; другими словами, изысканным подхалимом и непревзойденным лицемером. В настоящее время в кругу порядочных людей в ходу такое выражение; ежели они хотят поставить клеймо на каком-либо отменном негодяе, то говорят: "Он побывал в Италии".

С датчанами и голландцами я не стал бы встречаться. Эти славные люди, подобно дочерям Даная, только и делают, что наполняют вином бездонные бочки, и уже за вторым блюдом пьяны вдрызг и начинают громко храпеть. Человек, посетивший эти страны, наносит ущерб своему кошельку, зато может надеяться на спасение души, ибо виноторговцы, пивовары, солодовники и продавщицы эля будут молиться на него.

Плати сполна, плати скорей

Молиться будут горячей!

А не оплатишь счет,

Тебя проклятье ждет!

Впрочем, едва ли будет толк от их молитв, ведь они ужасные грешники, — большинство из них смешивают различные вина, особенно этим грешат виноторговцы.

Ты спросишь: почему я позволяю себе эти шутки, ведь я веду такую серьезную, поучительную речь? Я подвергся изгнанию и должен был покинуть родину, хотя и связан узами крови с самыми знатными особами: я природный граф, но сейчас, как ты видишь, нищий. Много лет прожил я в Италии на положении изгнанника. Некоторое время я получал приличную пенсию от папы, но сие продолжалось недолго, ибо он скончался, а его преемнику не было дела ни до англичан, ни до своих соотечественников. Пришлось мне подбирать крохи, падающие со стола кардиналов, вымаливать помощь и милостыню у всех герцогов Италии; все эти годы я влачил жалкое существование и тысячу раз предпочел бы смерть подобной жизни.