— Надо же! Эй, пацаны! У нас тут юнец, что плачет по папке! — говорящий засмеялся.
Я и правда плакал. В глазах двоилось от слез. Я знал, что отец умрет. Знал заранее. Он тоже об этом знал. Пытался научить меня, объяснить, как выжить. Мы шли в этот город, бежали от Эдема вглубь континента, верили слухам, что здесь другой, лучший мир. Надеялись на нормальную жизнь.
Но это оказалось ложью. Вместо нового рая мы нашли укрытый в горах город, но не смогли попасть в лучшую его часть. Нас лишь пустили на внешний контур. Достаточно оглядеться вокруг, на эти ржавые туннели, мерцающие лампы, на грязь под ногами, чтобы понять — какая же это дыра.
— Кто тут? — в просвете тусклого света появилась ещё одна фигура, — Эй, парень, здесь нельзя находиться просто так! Если ты сдал своего предка старику Френку, так вали отсюда, пока цел! Повторять не буду!
Я понимал, что лучше не спорить. Встал и быстро направился на выход, мимо двух парней. Успел заметить, что они не особо старше меня. А вблизи так и вовсе оказалось, что я выше, лучше сложен и явно качественнее питался в прошлой жизни. Худые, жилистые, в обносках — они выглядели, как беспризорники.
Что-то такое в моих глазах мелькнуло, один из этих ребят среагировал мгновенно, толкнув меня в грудь. Не смотря на разницу в весе и росте, я отлетел назад и больно ударился об стену.
— Чего пялишься, придурок! — завопил тот, кто толкнул, — Тебе сказали, вали отсюда, пока кости целы!
— Не переусердствуй, Рик. Сейчас мы его проверим, — сказал второй парень, — Ага, статус гостя. У него капсула на неделю ещё проплачена. Вали парень, надеюсь у тебя есть деньги продлить статус гостя.
Темнота из глаз постепенно уходила. Боль — последнее, что меня волновало. Силы уходили на то, чтобы не броситься на этих двоих. Воображение живо подсовывало картины, где я разрываю их глотки, выдавливаю глаза... Это выглядело настолько жутко, что заставляло бояться.
Проклятые эмоции...
Я прошмыгнул между парней, чуть не споткнувшись о поставленную подножку. Какие же уроды... Но связываться с ними себе дороже. Я ещё не настолько потерял себя, чтобы не понять, что прошел по краю. У того, который толкнул меня, вместо руки протез. Отсюда и сила толчка. Стальные мышцы добавляли ему дури и наверняка провоцировали пустить заемную силу в дело. Да и второй тоже не так прост. У него как минимум один глаз не родной. С помощью него он наверняка меня и проверил. И если я хоть что-то понимаю в местных порядках, то получить доступ к базе данных любой вшивый подросток не может. А значит... Они тут официальные лица. Отец всегда говорил, что от таких надо держаться подальше.
Как добрался до капсулы — одним святым известно. Не иначе как сама удача меня вела, потому что заблудиться в однотипных стальных туннелях проще простого.
Выдохнул я только когда, створка закрылась, я повесил цепочку на неё и сполз на пол. Но здравый смысл быстро заставил подняться и сесть на кровать. Гигиена это не то, чем радовало это место. Кто знает, что за заразу можно подцепить на полу.
Капсулу, где я жил, нормальной комнатой назвать при всём желание не получится. Размерами она в пару шагов в обе стороны. С одной стороны двухъярусная кровать. внизу спал отец, наверху я. Свободного пространства пара квадратных метров. Есть встроенный в стену шкаф со сломанной дверцей. Этот «просторный» коридор вел в собственную душевую. Платную, между прочим. С утра оттуда капало и можно было умыться, но не больше. Хочешь нормально помыться — плати монету. Одна монета — одна минута вялой струи грязноватой технической воды, которая прошла неизвестно сколько обработок.
Год назад я и помыслить не мог, что с радостью бы помылся в таком месте. А сейчас — будь у меня лишняя монета, то залез бы прямо сейчас, чтобы смыть липкий страх и душащую меня злобу.
Не запомнил, сколько просидел, собирая мысли в кучу. Я остался один, на краю мира, в городе-дыре, почти без денег и проплаченным на неделю жильем. За помощью мне обратиться не к кому, зарабатывать я не умею и как быть дальше особо не представляю. Отец твердил, что нужно найти работу, желательно устроиться учеником на какое-то предприятие, но...
Когда мы сюда шли, нас обоих поддерживала надежда, что здесь будет лучше. Что здесь скрывается шанс на новую, нормальную жизнь. А лично я надеялся, что отец проживет достаточно, чтобы я встал на ноги и смог тут освоиться. Но он умер, оставил меня одного, без средств к существованию.
Что меня бесило. Будь проклята эта злоба! Ненавижу её!
Успокаивало лишь, что это не совсем мои эмоции. Отца я любил. И где-то даже умом понимал, как много он для меня сделал. Целый год держался, чтобы увести нас от опасности. А ещё мне жаль своего старика. Грустно и больно от того, что он ушел из моей жизни.
Так я и провел остаток дня, оплакивая отца. Эмоции постепенно улеглись и даже кое-что оставили после себя. Взгляд привычно скользнул на вечно маячующу перед глазами строчку.
Ненавистная шкала сдвинулась на один процент:
«Готовность к инициации 6%»
Целый год ушел на эти шесть процентов. Чтобы мама не задумывала со своими опытами, она излишни намудрила.
