— Вот же срань.
— И не говори…
***
— Аби, я всё понимаю, но что это было? — спросил я, когда мы добрались до блока и повалились кто куда.
— Мне нужна была его кровь, — оскалилась девушка.
Ну как оскалилась. На лице живого места не осталось. Её в прошлый раз основательно избили, а сейчас ещё хуже сделали. Жутко смотреть. Я сам не лучше. Система мигала красным, показывая обширность повреждений. Исцеление уже началось, но мне как минимум сутки в себя приходить. Синяки, порезы, трещины в костях, разорванные связки, отбитые внутренние органы — и это несмотря на укрепление.
— Кровь? — выдавил я из себя удивление.
— Ага.
В блоке сейчас только мы вшестером. Досталось всем. Правда, парней вырубили в начале, поэтому их больше топтали, чем били. В той свалке чудо, что живы остались.
Главное, что я рассмотрел, это как полыхнуло тревогой, страхом и опаской от четверки. Они знали, зачем Аби кровь. Знали и боялись этого.
— Ты уверена? — спросил брат.
— Да, — коротко ответила она.
— Но ты не готова.
— Вот и научусь!
В который раз я задумался о странности их отношений. Не только брата и сестры, но и троицы парней, всей группы. Вроде как они из одного поселения. Что-то там случилось и им пришлось уйти в город. Парни старались оберегать девушку, при этом слушались её и ходили чуть ли не хвостом. Это было не так заметно, но если наблюдать, то бросается в глаза.
Мордобой закончился тем, что всех участников оштрафовали на пятьдесят монет. Работы парализовало. Рабы страха в ужасе разбежались, усмирить их никто не мог и… В общем, я не особо вдавался в подробности. Принял к сведению, когда сообщили про штраф и чтобы мы проваливали. Помог Аби и парням подняться, после чего вывел их наружу.
Как сам держался — не знаю. На каком-то ослином упрямстве. Если сейчас в блок ворвутся, чтобы отомстить, мне останется только принять смерть. Встать и дать отпор сил нет. Да и просто встать тоже.
Надо было расспросить про кровь, но я не заметил, как отключился. Организм всё же не выдержал издевательств.
***
Пробуждение вышло ещё хуже, чем отключение. Тело затекло и болело, мочевой пузырь требовал прогуляться до туалета, да и в душ придется заглянуть. Смыть с себя грязь и кровь, что засохла толстой коркой.
— Хол… — позвал я, поднимаясь и чувствуя, как скрипят мышцы, — Хочу обсудить, что вчера произошло.
— Ох, Эрик…
— Когда ты так вздыхаешь, мне становится страшно.
— Как людей пачками избивать, так ты не испугался, — хихикнула она. Нервно хихикнула. — Ладно, давай без шуток. Я точно знаю, что винить себя не стоит.
— Да я и не собираюсь. Меня другое беспокоит. Что это, святые мне в помощь, было такое?! Я потерял контроль! Я бил в полную силу, абсолютно не думая о последствиях!
— Это по-разному можно назвать. Кто-то скажет, что нервный срыв. А кто-то назовет тебя берсеркером.
— Кто это ещё такие?
— Воины, впадающие в ярость, от чего становятся сильнее. Есть практики, позволяющие за счет концентрированных эмоций усиливать себя в бою.
— Звучит не очень. Я не хочу становиться этим, как его…
— Берсерком.
— Ага. — внутренне кивнул я, выбравшись из блока. Чтобы добраться до выхода, потребовалось приложить титанические усилия. Мой организм сопротивлялся, как мог, требуя его не беспокоить.
— А ты и не обязан им становиться, — миролюбивого ответила Хол.
— Тогда я хочу изучить, что со мной было. Поможешь?
— Куда я денусь, — вздохнула обреченно субличность, будто я для неё тяжкий груз. — Попробуй сам восстановить картину событий. Что было первым?
— Я ударил Насла.
— Что было ещё раньше? — включила Хол менторский тон. Уверен, она могла бы за две минуты разложить мне всё по секундам и предоставить готовые выводы, но… Это противоречило принципам обучения и взросления! Мысли ворочались туго, поэтому это правило бесило, как никогда.
— Я наблюдал за Аби, — постарался я вложить как можно больше ворчания в эту мысль-образ.
— Что ты чувствовал?
— А, ты про это… Я чувствовал злость на то, что с ней сделали. Я хотел покарать виновников.
— Что ещё?
— Я чувствовал страх за Аби. Опасение, что ей причинят боль. Снова.
— А почему?
— Да хрен его знает, — покачал я головой на ходу. Туалет был уже близко.
Первые дни меня смущало, что субличность с женским голосом наблюдает за, скажем так, интимной частью моей жизнь. Как никак, она всегда со мной. Хол на это на полном серьезе заявляла, что отворачивается. Я же думал, что у неё в принципе нет такой функции и возможности, как отвернуться.
— На то может быть несколько причин.
— Хол, единственное, что я могу придумать, это симпатию к Аби. Ты на это намекаешь?
— Один из вариантов.
— Хочешь сказать, я влюбился?
— А это не так?
— Нет, — уверенно заявил я. — Прости, но обстановка не располагает к влюбленности.
В школе мне нравилась девочка. Мы гуляли с ней за руку и даже целовались. Мне нравились её длинные волосы, округлости и то, как она пахнет. Наверное хорошо, что мы с ней расстались за полгода до того, как школу накрыли ракетным залпом.
Аби была другой. Лысая, худая, похожая на мальчика, странная. Грязная, плохо пахнущая, в синяках. Может это и прозвучит цинично, но нет, я к ней совсем не испытывал романтических чувств.
