Зло - [92]

– Помните, – сказала она, – вам надо оставаться за оградой…

– Я знаю, что приказано, – перебил он ее. – Я звоню не поэтому.

Серена уже увидела вывеску заброшенной стройки и замедлила шаг.

– Тогда в чем дело?

– Мистер Эвер велел мне отправить полицейских в один бар для зачистки после происшествия. Предполагалось, что там будет труп.

– Да. Митчелла Тернера, – подтвердила она.

– Так вот, мне только что позвонили оттуда. Трупа не было. И никаких следов трупа тоже. – Серена сначала замедлила шаги, а потом и вовсе остановилась. – Я не понимаю, что происходит, – продолжил Стелл, – но это уже во второй раз все не сходится, и…

– И вы не позвонили Эли, – оборвала она его мягко.

– Простите, если я не прав…

– Почему вы позвонили не ему, а мне?

– Я вам верю, – ответил он, не колеблясь.

– А Эли?

– Я вам верю, – повторил он снова.

У Серены чуть дрогнуло сердце – из-за явной уклончивости следователя, проявившейся в этой непокорности, и от осознания собственной власти над ним. Она пошла дальше.

– Вы все правильно сделали, – сказала она, подходя к деревянной ограде стройки. И там, сквозь приоткрытые ворота, она разглядела громадную фигуру Митча. – Я обо всем позабочусь, – прошептала она. – Верьте мне.

– Верю, – сказал следователь Стелл.

Серена отключила звонок и потянула створку ворот.

XXXIV

За десять минут до полуночи

Стройка «Фалкон прайс»

Митчу показалось, что какой-то шум идет со стороны здания у него за спиной, но когда он попытался прислушаться, то звуки, достигающие двора, оказались настолько отрывистыми и слабыми, что их мог бы издавать ветер, колышущий пленку, или плохо закрепленная труба. Возможно, он отправился бы посмотреть, в чем дело, но приказы Виктора были очень четкими, и даже если бы у него было намерение их нарушить, как раз в это мгновение ворота ограды, окружавшей костяк высотки, со стоном приоткрылись – и во двор вошла девушка.

Митч подумал, что она очень похожа на Сидни. Если бы Сидни вдруг подросла на тридцать сантиметров и повзрослела на несколько лет. Такие же светлые кудряшки лезли в глаза, которые почему-то оказались яркими и голубыми даже в темноте. Это наверняка была Серена.

При виде Митча она скрестила руки на груди.

– Мистер Тернер, – проговорила она, шагая вперед. Ее черные сапоги ловко ступали между строительным мусором. – У вас впечатляющая устойчивость к смерти. Это Сидни поработала?

– Считайте меня котом, – отозвался Митч, поднимаясь со штабеля. – Я еще не потратил свои девять жизней. И к вашему сведению, – добавил он, поднимая пистолет, – мне хочется думать, что в аду приготовлено особое местечко для девиц, которые скармливают своих сестричек волкам.

Серена помрачнела.

– Не стоит играть с огнестрельным оружием, – сказала она. – Рано или поздно вас подстрелят.

Митч взвел курок.

– Новизна пропала еще тогда, когда твой парень превратил мою грудь в мишень.

– Однако вы здесь, – отозвалась Серена. Она говорила медленно, почти со сладкой ленцой. – Его послание явно оказалось недостаточно убедительным.

Митч крепче сжал рукоять и навел пистолет на нее.

Серена спокойно улыбнулась.

– Давайте направим его в более безопасную сторону, – предложила она. – Прижмите дуло к своему виску.

Митч приложил все силы, чтобы справиться с собственной рукой, но она словно перестала принадлежать ему. Локоть ослабел и согнулся, кисть повернулась, меняя положение, так что ствол пистолета уперся ему в голову.

Он судорожно сглотнул.

– Не самая плохая смерть, – сказала Серена. – Да и бывают вещи похуже смерти. Обещаю, что все будет быстро.

Митч смотрел на нее – на эту девушку, так похожую на Сидни, и в то же время совершенно не такую. Он не мог смотреть в ее глаза, одновременно и гораздо более яркие, чем у ее сестры, но при этом отвратительно пустые, мертвые, и поэтому он смотрел, как ее губы выговаривают слова:

– Стреляй.

И он выстрелил.

* * *

Сидни с Долом уже были на полпути к светящемуся центру первого этажа высотки, когда она услышала звук шагов – не своих, не собачьих, а более тяжелых – и замерла на месте. Она провела с Виктором и Митчем всего несколько дней, но их хватило, чтобы выучить те оттенки шума, которые они оба создают. Не только их голоса, но и то, как они звучат, когда не разговаривают: как они дышат, смеются и двигаются, как заполняют пространство и перемещаются в нем.

Митч был громадным, но шаги у него – осторожные, как будто он знает свои размеры и не хочет случайно что-то раздавить. Виктор был почти бесшумным – с шагами плавными и приглушенными, как и весь он.

Те шаги, которые Сидни услышала сейчас сквозь несколько слоев пленки, были более громкими: гордый перестук дорогих ботинок. На Эли в тот день были дорогие ботинки. Несмотря на холодную погоду и то, что он встречался со студенткой и сам выглядел, как студент, при их встрече на нем были джинсы и кожаные ботинки. Ботинки, издававшие резкий звук при ходьбе.

Сидни затаила дыхание и, вытащив данный Сереной пистолет из кармана пальто, сняла его с предохранителя. Серена как-то раз показала ей, как пользоваться пистолетом. Этот был великоват для ее руки, был чересчур тяжелым и неудобным из-за навинченного на него глушителя. Сидни оглянулась, решая, сможет ли пробраться через лабиринт пленочных занавесей и попасть на двор раньше, чем Эли…