Зло именем твоим - [4]

До этого дня — группы коммандос тренировались на плоскогорье. Одно и то же — поражение маневрирующих целей, подавление огневых точек противника, в том числе ЗПУ, маневрирование под огнем противника, проникновение в подземные комплексы при противодействии противника. Особое значение придавалось борьбе с мотоциклистами и прочими мобильными силами — Иран был силен именно этим, от мотоциклистов со снайперскими винтовками и гранатометами нахватались иракцы в свое время — по горло.

Вечером приехал начальник Генерального штаба. Саарет Маткаль относится именно к Генеральному штабу Армии обороны Израиля, и вполне нормально, что сам начальник генерального штаба приехал, чтобы напутствовать идущих в бой людей. Израильские генералы были особенными генералами — в израильской армии совершенно не было чинопочитания, к генералу можно было обратиться на "ты", и вообще, израильская армия напоминала одну большую семью, в которой служат все, потому что обязаны — но и которая не бросит никого. Именно поэтому, начальник Генерального штаба, сам имевший опыт командования ротой специального назначения — приехал, чтобы поговорить с бойцами.

Собрались в большом ангаре, крайнем на авиабазе. Все стояли, потому что на базе было достаточного количества мебели, да и сидеть было как то неприлично. Генералу наскоро сварганили трибуну из каких-то ящиков и дали мегафон, каким пользовались инструкторы.

Генерал говорил в удивительной тишине, смотря прямо в глаза молодым парням, которым и тридцати не было — и которым завтра предстояло убивать и умирать.

Когда то давно на этом месте, на том месте, где сейчас живем мы — тоже было еврейское государство. В нем жили такие же люди как и мы… из звали Абрам, Яков, Сара, Менахем… простые люди, такие же как и мы. Потом, этого государства не стало и ни у одного еврея на земле не стало ни клочка земли, которую он мог бы назвать своей.

Мы стали народом без родины — и в этом были виноваты мы. Да, да именно мы, евреи — не стоит никого обвинять в том, что мы потеряли свою родину, свою землю. Мы не смогли ее защитить, не смогли отстоять, не смогли сплотиться. И мы потеряли ее, были вынуждены отправиться в изгнание — а потом долгие две тысячи лет расплачивались за свою слабость.

Сейчас — у нас есть земля. У нас есть родина. Она — наша, потому что полита нашей кровью. Она — наша, потому что полита нашим потом. Она — наша, потому что обустроена нашими руками. Никто не имеет больше прав на нашу землю, потому что свое право мы доказали держа в руке плуг и держа в руке меч.

Завтра — один из тех дней, которые выпадают не для каждого поколения, не для каждой нации. Это — день, когда решится, чего мы стоим. Это — день, когда решится, чего мы можем. Мы, уже третье, вы — четвертое поколение евреев, которое живет на этой земле. Эту землю оставили нам наши предки, рассчитывая на то, что мы сохраним ее. Они рассчитывали на то, что мы будем достаточно сильными, чтобы продолжать жить на этой земле — а здесь никому не нужны слабые. Завтра — решится, достаточно ли мы сильны.

Наверное, многие из вас уже догадываются, куда вы пойдете завтра и что вы будете делать. Это — ракетная база Имам Али в Персии, в высокогорье, охраняемая силами специального назначения Ирана с бронетехникой и авиацией. Высокогорная ракетная база с тоннелями, с подземными центрами управления, с многочисленной охраной, с хранилищами раке. Там — стоят ракеты — нацеленные на Израиль. Ядерные ракеты.

Генерал сделал паузу, чтобы посмотреть в глаза своим подчиненным. Каждый из них смотрел на него, каждый слушал то, что он говорил, каждому было важно услышать его. Никто не отводил взгляда, обуреваемый страхом или сомнением.

Я скажу сразу — Иран не нападал на нас, это мы нападаем на Иран. Многие будут осуждать нас за то, что мы сделаем завтра. Многие будут называть нас убийцами и варварами. Многие будут обвинять нас в агрессии. Когда вы будете выслушивать это — помните только одно, никто из них не терял свою родину, свою страну, не становился изгнанниками и не знает, что это такое.

Да, Иран не напал на нас. Пока не напал. Да, Иран ни на кого не напал. Опять таки — пока не напал. Но кроме войны явной — есть и тайная война. Хезбалла, партия Аллаха — это Иран. Раньше была одна Хезбалла — теперь есть ливанская Хезбалла, иракская Хезбалла, афганская Хезбалла, йеменская Хезбалла. Все они — были созданы совсем недавно, эта зараза расползается как чума. Люди из аль-Кодс, из Корпуса стражей исламской революции делают все, чтобы ослабить нас. Мы знаем, что их ядерные силы — силы чисто оборонительного характера — но эти силы используются только и исключительно для того, чтобы угрожая всему миру новой Хиросимой и дальше вести террористическую войну, рассчитывая ослабить и уничтожить нас.

Только вырвав ядовитые зубы Ирану — можно решить проблему расползания этой заразы. Только вырвав ядерный меч из рук фанатиков — можно принудить их к миру, к жизни в нормальном, цивилизованном мире.

Мы не хотим войны. Но мы не можем не защищаться. Долгие годы, поступая так, как от нас требовали другие люди, которые ничего не теряли, мы становились все слабее и слабее. Когда Саддам Хуссейн начал строить атомный реактор в Осираке — мы уничтожили его, прежде чем он был построен. Когда иранский режим начал строить свой ядерный комплекс — мы ничего не делали до тех пор, пока у них в руках не оказались ракеты с ядерными боеголовками, способные достать нашу страну и уничтожить ее одним ударом. Мы слишком долго отступали, слишком долго шли на уступки, стараясь казаться цивилизованными. Но время отступления закончилось. Оно — закончится завтра.