Злая лисица - [3]

– Он? – Миён решила оставить пылающий взгляд своей добычи без внимания. Она все равно видела его слишком часто.

– Да.

Миён кивнула и повесила трубку.

– Кто это был? – рявкнул мужчина. Он явно переволновался и при этом был уверен, что ему ничего не грозит. Жертвы Миён раз за разом повторяли эту ошибку – каждый месяц, как часы.

– Шаман, – решила ответить девушка. Она могла рассказать ему что угодно – все равно это не имело никакого значения. Да и к тому же Миён всегда учили уважать старших, пусть даже намерения у нее сейчас были самые отвратительные.

– Какая-нибудь шарлатанка-предсказательница?

– Совсем уже уважение к обычаям потеряли, – разочарованно цокнула языком Миён. – Настоящие шаманы умеют не только судьбу предсказывать. Они также общаются с духами мертвых. Например, с той девочкой, которую ты убил месяц назад.

Краска схлынула с его лица.

– Откуда ты знаешь?

– Не жалеешь, что так с ней поступил? – Вопрос был скорее риторический, хотя она и надеялась увидеть раскаяние в его глазах.

И, как обычно, надежды не оправдались.

– Чего это я должен жалеть? Она сама напросилась. – Его лицо налилось кровью. – Не надо было вопить. Я лишь пытался заткнуть ее.

– Что ж, ты сделал свой выбор, а я – свой.

Она почувствовала луну, услышала ее шепот: ешь.

И Миён впустила темную энергию, позволила ей течь по телу, выпустила наружу часть своей истинной сущности.

Мужчина тяжело выдохнул.

За спиной девушки взвились хвосты из лунных света и пыли.

Перед тем как забрать жизнь, она должна была показать себя такой, какая есть на самом деле. Никакой больше лжи и масок. Пусть убитые ею люди видят, кто забирает их жизнь.

Она схватила мужчину за плечи, вытягивая из него энергию ци, поглощая ее, пока не задрожат руки. Луна шептала: «Расслабься, выпусти на волю инстинкты. Вырвешь печень – и дело сделано». Но Миён не могла так поступить. Так что пусть медленно, но безболезненно, она капля за каплей вытягивала из него энергию ци. Не больнее, чем заснуть.

И чем больше ци заполняла Миён, тем меньше становилась ее жертва, сдуваясь, словно воздушный шарик. Девушка любила чувствовать себя полной энергии, но ненавидела за то, что была чудовищем.

– За что ты так со мной? – спросил мужчина заплетающимся языком.

– Я не хочу умирать, – она смотрела в его угасающие глаза.

– Я тоже, – пробормотал он, прежде чем потерять сознание.

– Знаю, – прошептала девушка в пустоту.

2

В компьютерном зале стояла страшная жара. Работали все тридцать компьютеров, хотя занято было только три. Здесь было душно, темно и пахло креветочными чипсами и быстрорастворимой лапшой.

Ан Джихуну тут нравилось. Пальцы его беспрерывно двигались; левая рука намертво приклеилась к «горячим клавишам», а правая – к мышке компьютера.

– Мы опоздаем, если сейчас не выйдем, – сказал О Чханван. Руки его порхали подобно взволнованным бабочкам, которым некуда приземлиться. Парень уже давно проиграл и вышел из игры.

– Значит, опоздаем. – По экрану Джихуна маршировали цифровые армии.

– Мне нельзя снова задерживаться, – нахмурился Чханван. Его лицо казалось непропорциональным: нос слишком длинный, уши слишком большие. Он выглядел как еще не выросший щенок.

Конечно, дело было не в опоздании, и Джихун прекрасно это понимал. Чханвану не хватало уверенности в себе. Он был старшим сыном, и родители возлагали на него большие надежды, а то, что семья была богатая, нисколько груз этих надежд не облегчало. Чханван родительских ожиданий не оправдывал – он много нервничал и ни в одном занятии не мог похвастаться значительными успехами. Джихуну оставалось только радоваться, что он был из бедной семьи.

– Чханван-а[17], ты слишком много думаешь о будущем. Надо жить настоящим. Зачем нам дана жизнь, если она не приносит удовольствия? – Джихун сощурился в поисках последней башни противника. Торжествующий возглас – и вот над армией протоссов[18] загорелись зеленые буквы, возвещающие о победе.

– Прекрасно, ты выиграл. Пошли? – напомнил Чханван.

Джихун встал и накинул на плечи темно-синий школьный пиджак.

– Чханван-а, хорош меня пилить.

Чханван бросил на Джихуна сердитый взгляд, а тот в ответ улыбнулся. Этот изгиб губ и глубокие ямочки на щеках были его излюбленным средством в споре. Они как будто говорили: «Я, конечно, не со зла, но к моим словам стоит прислушаться». Своей улыбкой Джихун мог обезоружить почти любого. Как, например, сейчас – стоило юноше пустить в ход свое оружие, как Чханван невольно улыбнулся в ответ.

Джихун вышел наружу и глубоко вдохнул. Пахло автомобильными выхлопами и соллонтханом[19], который готовили в ресторанчике неподалеку. Сквозь высотки ярко светило солнце. Джихун положил руку на плечо другу:

– После победы утренний воздух всегда свежее пахнет!

– А по-моему, пахнет так, будто кто-то забыл почистить аквариумы. – Чханван скривился при виде лавочки с морепродуктами. Из огромных стеклянных аквариумов на витрине на мальчишек глазела камбала.

К остановке подошел автобус, и Джихун хлопнул Чханвана по плечу.

– Пошли, а то опоздаем же.

Они уже опаздывали.

Когда юноши добрались до школы, ворота были закрыты. Значит, уроки начались без них. Джихун подсадил Чханвана, а потом и сам перебрался через стену. Однако в прыжке он зацепился за край изгороди и недовольно зашипел при виде порванной бежевой штанины: