Злая ласка звездной руки - [108]

Священник закашлялся.

Шеренги оцепенело смотрели на его расшитую золотом митру. Чего угодно ожидали солдаты, но только не этого. Принять участие в Армагеддоне? Да, это было действительно круто. И потому страшно.

Священник справился с кашлем, а заодно и с излишней Патетикой.

Теперь его голос звучал буднично, как у диктора, сообщающего о погоде на завтра.

Сухо священник сообщил, что в ближайшее время следует ожидать вторжения сил Сатаны на Землю, перечислил примерное количество слуг Князя Тьмы, их возможное вооружение и военный потенциал.

— Во шпарит! — сказал за спиной у Иванова рядовой Майков. — И откуда им все это известно?

— Агентура работает! — не оборачиваясь, сказал лейтенант Городько. — У Бога и разведка работает по-божески, не иначе!

— Так что ж, они и в Аду работают? — не унимался Майков. — Кто же у них там пашет, если его черти расколоть не могут? Грешники, не иначе!

— Разговорчики в строю! — буркнул лейтенант. — Майков, два наряда вне очереди!

Рядовой Майков заткнулся. Два наряда от Городько — это было по-божески. Мог и ещё хлеще наказать. Псалмы, например, после отбоя зубрить. Солдаты поражались, как церковные тексты в мозгах у священников задерживаются. Не иначе как Бог священникам помогал.

По-другому что-то запомнить было по общему мнению невозможно.

Между тем закончил свою краткую речь и генерал. Речь его была коротка и жестка, генерал призывал к бдительности, требовал овладевать необходимыми для предстоящей битвы знаниями, в общем, нес в солдатский строй весь джентльменский набор военных Уставов и Наставлений. Поэтому слушали его, как обычно, — вполуха. И, разумеется, самое важное пропустили, а потому не обратили внимания, как одетые в черное особисты вывели на середину плаца троих парней в камуфляжной форме. Один из них точно был Акинеевым, но узнать его можно было лишь по очертаниям лица. Остальное выглядело непривычно и страшно. Акинеев и другие арестованные были босы, но это бросалось в глаза не сразу, потому что вместо ступней у всех троих были черные копыта. Головы арестованных обрамляли черные витые рога, и хвосты у них были длинные, как у ослов.

— Вы видите перед собой вражьих лазутчиков, обманно затесавшихся в наши ряды! — закричал генерал. — Выявлены они были лишь благодаря неустанному труду нашей славной инквизиции и помощи отдельных сознательных воинов! Арестованные уже признались, что ими осуществлялся шпионаж в пользу Князя Тьмы! Поэтому все трое решением военного трибунала приговорены к смертной казни. Приговор окончательный, обжалованию не подлежит и будет исполнен прямо сейчас!

Генерал сделал жест особистам, и те шагнули за спины арестованных. Видно было, как страшно исказились клыкастые морды. Кто-то вдруг жутко завыл, а дальше произошло невероятное — стоящие на плацу пленники вдруг стали таять на глазах, словно состояли из медленно оседающего пара. Вскоре от троих осужденных остались на плацу дымящиеся лужицы, повторяющие очертания фигур.

— Ни фига себе! — восторженно сказал из заднего ряда Майков. — Это из какой хренотени их положили, хотел бы я знать!

— Вот завербуют тебя эмиссары Князя, тогда и узнаешь, — сказал лейтенант Городько. — Святая вода на них так действует, дубина! Еще один наряд вне очереди!

— Это за тупость или за разговоры в строю? — поинтересовался рядовой Бекбулатов.

— Ему за тупость, — негромко объяснил лейтенант. — а тебе, Бекбулатов, за разговоры.

Многие представили себя на месте казненных и внутренне поежились в страхе. Слаб духом человек! Да и особисты оказались не простыми комитетчиками, а инквизиторами, что автоматически переводило их в абсолютно иную — астральную — плоскость. Где таких садистов подбирали? Не иначе — в монастырях.

8

Небеса были такими синими и прозрачными, что при желании, наверное, можно было увидеть далекие Небесные Чертоги и воронку Чистилища, но у Александра Иванова не было никакого желания вглядываться в синеву.

— Настохренело мне это сонное царство, — сказал Иванов. — Взорвать бы его к… — Александр все-таки сдержался и искоса посмотрел на Ангела, но Элизар на его святотатственные слова внимания не обратил — пощипывал редкую бородку и напряженно о чем-то думал.

— Да, не так мы представляли себе Победу, — сказал Ангел.

— Живем как в концлагере, — сказал Александр. — Херувимы по ночам на улицах дежурят. Якобы для того, чтобы нападение нечисти предотвратить. А на деле? На прошлой неделе иду по улице, а там херувимы выходца из мусульманского сектора задержали. Не знаю, что он в Граде делал, может, к знакомым приезжал по спецразрешению. Только херувимам на это спецразрешение плевать, они этого бедного мусульманина всеми шестью лапами каждый обрабатывал. Мужик съежился, орет, я же в Битве участвовал! И ты знаешь, что они ему отвечали? Вам, говорят, свой сектор выделен, вот и не шастайте по христианским улицам. Вы же о Своем Рае мечтали, гурии там, барашки для шашлыка гуляют, вот и живите у себя, чего по чужим пенатам шастаете? Мало ли, говорят, что воевали за общее дело! Битва тридцать лет назад закончилась, забывать пора.

— А ты что? — глянул Ангел.

— А что я? — пожал плечами Александр. — Влез, конечно! Показал им свою ксиву. Они как подпись Бога увидели, обгадились со страху. Но разве это правильно?