Злая Игра - [3]

Хранитель то ли завыл, то ли заплакал в бессильной злобе и поспешил ретироваться. Камень раскололся, принимая его, и закрылся, будто это был обычный валун.

«Я отследил канал, нам надо на восток».

Я цыкнул. Придётся отклониться от маршрута, но деваться некуда. Сердце Мира слабаков не пощадит.

Канал II

Первыми весенними ласточками были трупы, вытаявшие на дорогах и в лесах. Некоторых обобрали до нитки, других обглодали (или стесали) практически до костей, но многие погибли в полном боевом обмундировании. Большая часть погибших была игроками и солдатами — мирные жители умирали от голода и болезней мирно, в своих деревнях и хуторах, иногда я находил целые города-могильники.

За зиму Скверна поразила всю зону Игры, вызвав пандемию. Местные и игроки, что обладали достаточной силой, чтобы пережить болезнь, становились одержимы убийствами, их тела поражали гнойники, сводящие их с ума от боли и превращающие в слуг нового Культа Корда — той дикой помеси оккультизма со служением старому богу. Слабые умирали, поднимаясь после смерти агрессивными и голодными гниющими зомби. Я и сам едва не умер в январе от этой болезни, но к счастью, Комок справился с ней. Впрочем, болезнь затронула не больше четверти населения и к февралю сошла на нет. Но обезумевших людей на дорогах хватало.

В феврале люди просто принялись массово умирать от недоедания. Осенью собрать урожай не было ни времени, ни возможности, да и разбушевавшаяся война и ухудшившаяся погода послужили причиной жесточайшего неурожая. Здесь, на юге, война с игроками, Культом, жрецами Корда и обычными людьми, зимой лишь стала более вялой. Хотя, оккультисты действительно пропали на некоторое время, вероятно, копили силы.

Всего по моим подсчётам погибло не меньше половины местного населения и трёх четвертей игроков из тех трёх фракций, что сходились здесь. Надеюсь, у других фракций дела обстоят лучше, иначе Игру придётся завершать жалким горсткам, а по рассказам местных Сердце Мира — очень крепкий орешек с десятками храмов-крепостей и тысячами жрецов в них.

За три дня мы пересекли несколько рощ, переправились через широкую реку и вышли на болота. За болотами располагалась приличная по высоте сопка — около тысячи метров в высоту. Над сопкой время от времени поднимался пар, видимо, там били гейзеры. Да и судя по большому количеству зелени, болота подпитывались этими гейзерами и не замерзали даже зимой. Туда и вёл канал.

Я попытался найти хоть каких-то местных, чтобы разузнать о дороге или хотя бы разжиться мокроступами, но, угробив на это двое суток, не нашёл даже следа человеческого жилья. Видать, это было гиблое место, и здесь не селились даже в спокойные времена. В самый раз для источника тёмной энергии. В самый раз для меня. И в самый раз для моей возможной могилы.

Я сунулся в зловонное болото, пахнущее отравой и смертью, наугад и едва не утонул в первые же минуты. Нужно было искать какой-то выход. Комок предложил построить самолёт из дерева и кожи, Оскал молчал, а я думал. Придумал только поискать какого-нибудь проводника. Если не среди людей, то хотя бы из местной-то нечисти можно же кого-нибудь найти?

Я охотился ещё два дня. Утопленники с зеленоватой ядовитой кожей и перепонками на пальцах, полулюди-полулягушки и зубастые ящеры в набедренных повязках явно обладали разумом, но на контакт идти не хотели. Возможно, я не знал их языка — общались между собой они какой-то странной смесью шипения и кваканья. Остальные местные обитатели разумом не отличались, зато имели длинные лапы, большие клыки, целый арсенал ядовитых шипов, плевков, когтей и, в придачу, мерзкий характер.

Комок предложил мне построить катапульту, чтобы запустить нас в небо. Уж очень он хотел полетать. Оскал шипел от боли, вытаскивая зубами из своей передней лапы ядовитые шипы.

Больше времени терять было нельзя. Я начал впадать в отчаянье.

Я помотался по округе, ещё раз попробовав найти тропу через болото, но тщетно. Пришлось вернуться к своему гнёздышку — шалашу, который стоял рядом с относительно чистой горячей лужей, сейчас никак с болотом не сообщающейся, но, судя по растущему уровню воды, скоро они должны были слиться в единое целое. Вообще, соваться на болота весной — очень плохая идея, даже если какие-то тропы и были, то их могло затопить талыми водами. Но что мне оставалось?

Я собрал свои пожитки, намереваясь идти на юго-восток, чтобы в случае неудачи хоть как-то сократить крюк. Возможно, удастся обойти болото, хотя я слабо на это надеялся: болото простиралось, насколько видел глаз. Да и вообще, вполне может оказаться так, что вход в «карман» именно в болоте и находится. Но перед тем как выйти, мне пришла в голову идея искупаться. У меня аж всё тело зачесалось. Если честно, первый свой день на окраине болота я почти весь отмокал в горячей воде и стирал одежду — за зиму мне подвернулось лишь три случая искупаться. Причём, один раз я купался в ледяной реке прямо в одежде и с сумкой, убегая от тех охотников.

Я оставил одежду на траве, взяв с собой только тесак — всё равно ничего опасного по близости нет, да и Оскал в случае чего поднимет тревогу. Погружение в горячую воду было божественным. Мои мышцы задёргались, расслабляясь, я закрыл глаза…