Златокожая девушка и другие рассказы - [22]

Веббард нетерпеливо окликнул ее: «Шевелитесь, мадемуазель, время не ждет!»

Джина оттолкнулась от стены: «Я смотрела на ваших гостей. Они выглядят, как…» Она не сдержалась и хихикнула.

Веббард нахмурился и поджал губы. Джина подумала, что стюард сейчас потребует, чтобы она объяснила причину своего веселья, но, по-видимому, он считал обсуждение таких вещей ниже своего достоинства. Он снова позвал ее: «Поспешите! Я могу уделить вам только несколько минут».

Джина бросила последний взгляд на красный бархатный зал – и теперь откровенно расхохоталась.

Жирные женщины, надутые, как рыбы-пузыри! Жирные женщины, круглые и нежные, как спелые персики. Жирные женщины, чудесно беззаботные и подвижные в отсутствие силы тяжести. Судя по всему, в бархатном зале устроили музыкальный вечер. Помещение было буквально забито снующими шарами розовой плоти, наряженными в белые, бледно-голубые и желтые панталоны и блузы.

Мода, преобладавшая на Станции Эйберкромби, по-видимому призвана была подчеркивать округлость тел. Широкие плоские ремни, подобные перевязям парадных военных униформ, оттесняли груди в стороны, под предплечья. Гладкие, прижатые к голове волосы, с пробором посередине, были зачесаны назад и образовывали небольшой валик под затылком. Плоть! Раздувшиеся, гладкие, блестящие пузыри нежной плоти! Мелкие подергивающиеся части тела – танцующие в воздухе пальцы рук и ног, веки и губы – были вызывающе раскрашены. На Земле любой из этих женщин пришлось бы погрузить свою неподвижно обвисшую, потеющую тушу в обширное кресло. На Станции Эйберкромби – недаром прозванной «выставкой ожирения» – они двигались с легкостью одуванчиковых пушинок, а их лица и тела оставались гладкими, как сливочное масло.

«Скорее, скорее! – рявкнул Веббард. – На Станции Эйберкромби нет места праздным зевакам!»

Джина удержалась от того, чтобы швырнуть саквояж по центральной шахте прямо в ягодицы стюарда, служившие заманчивой мишенью. Тот ждал ее в конце коридора.

«Господин Веббард! Сколько весит Эрл Эйберкромби?» – задумчиво спросила она.

Веббард откинул голову и укоризненно взглянул на нее сверху вниз: «Интересоваться такими подробностями личной жизни, мадемуазель, у нас не принято».

«Я всего лишь хотела узнать, отличается ли он такой же… ну, скажем, внушительной внешностью, как вы», – сказала Джина.

Веббард фыркнул: «Не могу ответить на ваш вопрос. Господин Эйберкромби – исключительно важная персона. Вам предстоит с ним познакомиться, но обсуждать его внешность… не подобает, так не делается».

«Благодарю вас, господин Веббард», – кротко ответила Джина.

«Вы скоро приспособитесь, – пообещал стюард. – Из вас еще выйдет добропорядочная служанка. А теперь – дальше по трубе! Я приведу вас к госпоже Блэйскелл».

У госпожи Блэйскелл, низенькой и кругленькой, как кумкват, были серые волосы со стальным отливом, плотно прилизанные по последней моде и уложенные валиком под затылком. На ней был черный комбинезон в обтяжку – как впоследствии узнала Джина, униформа прислуги на Станции Эйберкромби.

Джина подозревала, что произвела неблагоприятное впечатление на госпожу Блэйскелл. Серые глаза начальницы обыскали ее пристальным взглядом с головы до ног; Джина проходила осмотр, скромно потупив голову.

Веббард объяснил, что Джину следовало обучить выполнению обязанностей горничной, и предположил, что госпожа Блэйскелл могла бы использовать ее в Плезонсе и в спальнях.

Госпожа Блэйскелл кивнула: «Удачная мысль. Как известно, юный владелец станции – со странностями, но в последнее время он приставал к девушкам и мешал им выполнять поручения. Полезно было бы приставить к нему такую, как она – не обижайтесь, мадемуазель, вы не виноваты в том, что с вами сделала сила тяжести – такая горничная ему вряд ли приглянется».

Веббард подал знак госпоже Блэйскелл – они отплыли в сторону и некоторое время беседовали полушепотом.

Уголки широкого рта Джины дрожали. Перезрелые болваны!

Прошло пять минут; Джина начинала беспокоиться. Почему они ничего не делают? Почему ее еще не привели куда-нибудь? Приходилось подавить нетерпение. Жизнь! Как хороша жизнь, как полна ярких впечатлений! «Останусь ли я такой же, когда мне будет двадцать лет? Тридцать, сорок?» – спрашивала себя Джина. Уголки ее рта чуть растянулись. «Конечно, останусь. Никогда не позволю себе измениться… Но жизнью нужно пользоваться в полной мере. Нужно выжимать и пробовать каждую каплю пыла и волнения». Джина ухмыльнулась. Она плавала в воздухе, дыша перенасыщенным ароматами воздухом Станции Эйберкромби. В каком-то смысле это само по себе было приключением. Хорошо оплачиваемым приключением – ей обещали два миллиона долларов всего лишь за соблазнение восемнадцатилетнего подростка. Соблазнить его, выйти за него замуж – какая разница? Конечно, речь шла об Эрле Эйберкромби и, если он был таким же «внушительным», как стюард Веббард… Джина скептически рассмотрела огромную тушу Веббарда. Что ж, два миллиона на дороге не валяются. Если дела пойдут слишком плохо, цена может вырасти. Возможно, до десяти миллионов. По сравнению с миллиардом это все равно пустяки.