Злата. Жизнь на «Отлично!». Том #2 - [70]

- Если вы намерены «виноватить» меня, то я сейчас просто уйду…! – перебил его я, отламывая веточку, нависшую над нами (дабы чем-то занять руки). – Мне неинтересно всё это выслушивать, извините.

- Злат… - терпеливо продолжил отец. – Всё всегда начинается с начала, и поэтому я просто пытаюсь объяснить тебе, как вся ситуация видится с моей «колокольни». Всё то, что я скажу, будет моей правдой. Необязательно истиной в последней инстанции, но… Я пришёл вовсе не затем, чтобы оправдываться, а хочу лишь извиниться и объясниться перед своей дочерью, перед тобой, а также…кое о чём попросить тебя. Так вот, когда мы с твоей мамой расставались, я уже был влюблён в другую женщину… Это нехорошо, но как уж есть. Это правда. Можешь, конечно, осуждать меня или даже ненавидеть, если хочешь, но за это я извиняться не намерен, и не стану. Ни перед тобой, ни перед кем-либо ещё. Любовь – главное в нашей жизни, ты это и сама в скором времени поймёшь…

От этой мелодрамы я закатил глаза. Можно было бы, конечно, напомнить ему о не столь важных штуках, как долг перед семьёй или детьми, например, но зачем заниматься бессмысленными вещами? Так что перебивать отца я не стал, вместо этого шуруя по земле веточкой.

-…и я рад, что на моём пути встретилась настоящая любовь. Мне повезло. Многим, очень многим, так не везёт.

- Искренне рада за вас, отец. Но, простите, пожалуйста, а какое мне дело до этой вашей любви?

- Я могу понять, что мои чувства к той женщине тебе совершенно неинтересны. Хочу сказать тебе, Злат, вот что… Женщины, подавляющее большинство женщин, детей своих мужчин от их прошлых отношений не любят, если выражаться мягко, кто бы и что на этот счёт не врал. Некоторые, сжав зубы, просто терпят таких детей, а другие, такие как моя нынешняя жена, например, не терпят…

Глава 40

-…и она, хочешь – верь, хочешь – нет, поставила вопрос ребром. Или в моей жизни будет она и наши с ней дети, или мой ребёнок от первого брака, ты.

Сказав это, отец замолчал, наблюдая, очевидно, за моей реакцией, которой, впрочем, не последовало.

- Я вполне могу понять, если ты подумаешь, что, мол, твой отец - тряпка, раз не… - продолжил он.

- Тряпка? – шёпотом перебил его я, отрывая взгляд от земли. – Нет, не тряпка, это по-другому называется… Для любого нормального человека, его ребёнок – самое ценное, что есть на свете! А вы…вы же, едва заслышав о том, что вашей новой пассии я мешаю жить, сказали нечто вроде: «ну и ладно, тогда к чёрту её, Злату эту», а после, легко и с радостью на многие годы забыли о моём существовании. Но, раз уж пошла такая пьянка, почему бы тогда и вам заодно не потребовать от новой жены отправить её собственных детей, двое же старших не ваши, к их отцу или там к бабушке с дедушкой, и запретить общаться с ними? Уверена, она бы с радостью согласилась на это, ну чтобы всё было по-честному! Или же вы, отец, хотите сказать, что искренне любите тех детей?

- Ты издеваешься? Да попробовал бы я только заикнуться о чём-то подобном и наши отношения в тот же миг прекратились! Для женщины её дети – святое! А я её люблю, Злат, больше жизни своей люблю! И да, детей её тоже люблю! Правду же говорят, что полюбишь женщину – полюбишь и её детей. А ты, Злат…не отрекись я от тебя много лет назад, и уверен, она бы ушла… А на тот момент она уже, между прочим, носила под сердцем наше дитя…

- Я сейчас разрыдаюсь от умиления! «Она уже носила под сердцем наше дитя…». – издевательским тоном процитировал я, ощущая всамделишное омерзение от общения с этим чмом. – Ушла бы она, ага! Уже с тремя детьми ушла, отбив вас у моей мамы… Вы и сами-то во всю эту хе…чушь верите?

- Не ёрничай! – он повысил на меня голос. – Она очень сильная духом женщина! И ты понятия не имеешь, перед каким ужасным выбором я оказался в тот момент, даже врагу подобного не пожелаю! Пойми меня, Злат, как твой отец я, безусловно, любил тебя, честное слово! Но, когда мужчина, особенно молодой мужчина, по-настоящему влюбляется в женщину - это затмевает для него всё, даже его любовь к собственным детям от прошлой женщины. Кроме неё я в то время не видел вокруг себя абсолютно ничего, да и не желал ничего видеть, если уж говорить честно… И свою вторую, ещё не родившуюся дочку, я уже очень полюбил… Каюсь перед тобой, Злат, ибо уже тогда я любил её гораздо сильнее, чем тебя. Чего уж говорить про теперь, когда мы являемся фактически чужими друг для друга людьми…?

- Не повышайте на меня голос!

- Извини, Злат, это всё нервы… Так вот, мне пришлось делать самый сложный выбор в своей жизни, и хороших вариантов у меня, поверь, тогда не было. Это сейчас…если бы всё происходило сейчас, то я, возможно, нашёл бы более приемлемый для всех нас выход из сложившейся ситуации, но не тогда, Злат. Не тогда… Мне пришлось выбирать между тем, чтобы оставить без отца только тебя, совсем ещё маленькую девочку или же сделать несчастными абсолютно всех вокруг себя, включая и тебя саму… Понимаешь? Погоди, Злат! Я прекрасно знаю твою маму…не хочу говорить о ней ничего дурного, особенно тебе, да и не имею такого права, после всего того, что сделал, но, знаешь, она «белая и пушистая» ровно до того самого мгновения, пока не начинаешь гладить её, что называется, «против шерсти»… И расставаясь с ней, я тогда, да и сейчас тоже, был более чем уверен, что Ира костьми ляжет, но не позволит нам с тобой по-человечески общаться, всячески настраивая тебя против меня. А раз так…