Злата. Жизнь на «Отлично!». Том #1 - [89]

— Ушел-ушел, — передразнила меня старушка

Я все еще частенько путаюсь в подобных окончаниях, ибо пятьдесят два года игры за мужскую команду — это вам не хухры-мухры!

Улица неласково встретила меня палящим Солнцем и несусветной жарищей. После вчерашней пасмурной прохлады — это просто пипец какой контраст! Нужно было надеть шорты…

В Зеленограде 33 градус тепла, любезно сообщил мне «гуголь», когда я достал телефон. Стёша еще не подъехала. Пять минут, называется, блин…

— Жарковато ты оделась, Златка, — окликнул меня женский голос

Рядом, за декоративной оградкой, в цветнике, орудовала тяпкой женщина лет пятидесяти, с белой косынкой на голове. Видимо одна из соседок по дому, но, увы и ах, моя память о ней ничего сообщать не желает.

— Да уж, не рассчитала я маленько, — ответил женщине, присаживаясь на лавочку, что стояла у подъезда в жиденькой тени одинокой березы, а мой взор упал на матушкину машину.

«LADA Aurora», 1.4 L, гласила надпись на багажнике компактного отечественного лифтбэка вырвиглазно-зеленого цвета (он, вроде бы, называется «лайм», если я ничего не путаю). И вот в подобных мелочах вся моя мама…

Трудно вот так вот сразу определить, кто же больший подросток, мать или ее дочь…

Встав с лавочки и сцепив за спиной руки в замок, принялся вышагивать вокруг нашей машины (иных машин на парковке перед домом практически не было, ибо будний день), разглядывая современную продукцию иномирского «ВАЗа».

И так, как официально водить авто я начал очень давно, в свои восемнадцать лет (по деревне гонял с пятнадцати, на автомобиле деда), и, само собой, далеко не сразу уселся за баранку Лексуса (моей первой машиной была старая-добрая «Нива» и вообще, «тазоводом» я оставался весьма приличное количество лет), то мне стало весьма небезынтересно воочию узреть отличия отечественного автопрома здесь от там.

Все-таки, неправда это, что лучшая машина — новая машина, — закралась мне в голову мысль, — самая лучшая — это первая машина! Все последующие, новые они или б\ушные, не важно, не доставляют уже такого удовольствия, как та, твоя самая первая…

Однако, как следует обозреть автомобильчик мне не удалось, ибо во двор неспешно заехал довольно свежий еще черный «двухсотый» Крузак (миры меняются, а Крузаки остаются…во внешности различия были, разумеется, но…), остановившись напротив моего подъезда, за рулем которого сидел Стёшин папаня, а сама подруга махала мне рукой с переднего кресла, мол, давай, залезай на задний ряд.

И я, сняв с плеч рюкзачок, и открыв дверь, залез. Впрочем, будет вернее сказать, что, встав на подножку и схватившись за ручку в салоне, закатился на свободное от детского кресла место.

— Уф! — я почувствовал немалое облегчение, оказавшись в прохладе кондиционируемого салона, а затем, закрывая дверь авто, поздоровался с подругой и с ее отцом, — Здрасьте, Виктор Валерьевич, привет Стёш!

— Привет, Злат! — синхронно ответили оба, и папаша подруги тронулся с места

Стёша сегодня была какой-то нехарактерно для нее пасмурной (нужно будет выяснить, что это с ней приключилось и уж не обиделась ли на меня за что-нибудь), хоть и явно старалась этого не показывать (впрочем, это, вероятнее всего, из-за брата). И едва машина пришла в движение, как она, достав из кармана и освободив от обертки «Чупа-Чупс» (а еще спортсменка, блин!)…

— Златка, будешь? — поинтересовалась Стёша, обернувшись в кресле, лицом ко мне, и протягивая конфету

— Не, спасибо, — ответил ей, — сладкое не ем. Ты, кстати, мою книгу не забыла?

— Не, не забыла, конечно! — сказала та и засунув конфету в рот, достала из бардачка «Осколки чести», — Вот она!

Стеша через плечо передала мне книгу.

— Спасибо, — сказал я, и забрав книгу, с трудом запихнул ее в рюкзачок

— Мы сегодня ненадолго, минут на сорок, наверное, папе на работу нужно. Зайдем потом ко мне? Химия сама себя не сделает! — позубоскалила подруга, глядя на меня в зеркало

— Конечно, не сделает! — охотно согласился я, — Ее сделает моя лучшая подруга — Стёша! А я с удовольствием понаблюдаю за тем, как ты пыхтишь над задачками…но, сначала зайдем в библио.

— Злюка! Ну тебя! Нет, чтобы облегчить летние страдания своей лучшей подруги… — ответила эта самая лучшая подруга, напустив на себя оскорбленный до глубины души вид.

…прососала его всю дорогу до самой клиники. Ну, а с ее папаней, хоть он более и не морщился при виде меня, у нас как-то не нашлось общих тем для разговора, кроме…

— Стёш, как там Павлик? — спросил я подругу

— Павел уже заметно лучше. Проснулся сегодня утром, врачи говорят, что все удачно прошло и он уже идет на поправку, — вместо Стёши ответил мне Витек

— Уху, — издала звук согласия подруга и в зеркале заднего вида я заметил, как она кивнула с отсутствующим видом.

Дальше мы ехали молча. Впрочем, я особо не скучал, осматривая салон ближайшего родственника моей последней машины там и испытывая при этом некоторую ностальгию.

Минут 15 спустя. Пятницкое шоссе. ««Гиппократ-Мед» на Пятнице». Парковка возле клиники.

— Пап, ты иди к маме и к Павлику, а мы придем через пару минут. Мне нужно сказать Златке пару слов наедине, — безапелляционным тоном заявила своему папане подруга, когда Крузак припарковался и мы вышли из авто.