Зита и Гита - [38]

— Я буду тебя любить еще сильнее, еще сильнее, — повторяла Лила, обливаясь слезами.

— Кто вы, госпожа? — медленно и тихо спросила Зита.

На некоторое время воцарилось молчание. Никто не смел произнести ни слова.

— Никого не узнает, — испуганно прошептал Чино.

— Гита, милая, я твоя мама! — промолвила Лила голосом, который, казалось, идет из самой глубины сердца.

— Мама? — спросила Зита.

— Да, мама, твоя мама! — сквозь слезы твердила Лила. Волосы ее растрепались, и их пряди, смоченные слезами, заслоняли ей глаза.

— Мама! Мама! — шептала Зита.

— Ну, вот и прошло. Прошло все, раз ум прояснился, — вздохнув, отметила Лила.

Зита, приподнявшись, склонилась к Лиле. Та, обнимая и поглаживая по щеке Зиту — это неотличимое подобие Гиты, ее сестры-близнеца, приговаривала ласковые слова, какие может сказать только мать своему спасенному дитяти.

«Мать» и «дочь», обнявшись, плакали. Материнские горючие слезы ручьями орошали щеки дочери. Слезы их соединились.

Глава вторая

Гита, притаившись, как мышь, лежала на заднем сиденье «форда».

Кузов машины настолько раскалился, что в салоне было душно и жарко.

Она осторожно опустила стекло. Стало немного легче дышать. Ветерок проникал в открытое окно и освежал разгоряченное лицо девушки; ею стало овладевать дремотное состояние, но вдруг послышались шаги.

Молодой человек в светлом пиджаке подошел к машине, открыл дверь и, сев за руль, включил мотор.

Машина, дав задний ход, выехала на дорогу.

Через несколько минут Гита увидела, что они едут по Марин-драйв. Свежий ветер с моря взбодрил красавицу и вернул ей природную смелость, которая на некоторое время покинула было свою обладательницу.

Гита, мягко разогнувшись, бесшумно выпрямилась и уселась на сиденье, слегка откинувшись. С обворожительной улыбкой и с детской лукавинкой в широко раскрытых глазах она смотрела в аккуратно подстриженный затылок молодого мужчины.

Рави, увидев в смотровом зеркале очаровательное отражение, слегка смутился от неожиданности; но это было лишь краткое мгновение, которое, пожалуй, и не зафиксировал его мозг.

Достаточно было взглянуть на эту девушку с детским выражением лица и непосредственными манерами, как все подозрения снимались, как рукой.

— Интересно все-таки, как это вы, юная госпожа, оказались в моей машине? Что за чудо? — с притворной сдержанностью и спокойствием спросил Рави, хотя в душе его, непонятно откуда, поднималась теплая волна веселости.

— Как я оказалась в вашей машине? Так же, как и вы! — кокетливо ответила Гита.

— По-видимому, я неправильно поставил вопрос. Как вы сюда сели? — снова спросил Рави.

— Обыкновенно! — засмеялась Гита. — Нагнулась и села! Нет, остановитесь, я покажу вам, как я села.

— Ну зачем же показывать, — тоже смеясь, ответил Рави. — Я уже представил себе, как это было, — и он слегка притормозил, увидев, что Гита пытается открыть дверь.

Рави не мог унять смеха. Его лицо, разогретое солнцем, блестело. Взгляд, скользнув по дороге, вновь и вновь возвращался к неожиданной пассажирке. Он давно так не смеялся — легко и беззаботно.

Неужели эта девушка так заворожила его? И вдруг он с удивлением осознал, насколько за последние три-четыре года работы в клинике он загнал вглубь свою жизнелюбивую и отзывчивую натуру. Он скучен и однообразен.

Очнувшись от этих аналитических мыслей, он спросил:

— А вы, случайно, не колдунья?

— Да, я колдунья, цыганка.

— Вы очень напоминаете мне одну девушку, но вот кого никак не могу сообразить.

— Да, вы могли меня видеть два-три дня назад, — сказала Гита, имея в виду свое представление на Крофордском рынке.

Рави внимательно всматривался в Гиту, и в его памяти стали восстанавливаться события прошлой недели.

«Да это же Зита! Точно, это Зита!» — осенило его.

Окрыленный этим открытием, он стал разговаривать с Гитой более свободно и просто, удивляясь, откуда у него появилась такая болтливость и простота в обращении. И он почувствовал себя мальчишкой, сорванцом, каким он был в своем далеком детстве, но старался не подавать виду, что узнал в юной красавице, одетой довольно экзотично, Зиту.

— Я могу узнать, куда вы едете? — наконец спросил Рави.

— Скажите, незнакомый красавец, а куда вы меня везете? — кокетничала Зита, слегка наклонившись вперед.

— Я никуда вас не везу. Я везу себя.

— А куда же везет меня ваша машина? — по-детски удивленно, улыбаясь, спросила цыганка.

— Я еду к своим родителям, а куда едете вы — неизвестно, — ответил очарованный доктор.

— Так вы считаете, что одна часть вашей машины едет к родителям, а другая — еще куда-то? — пошутила Гита.

— Я надеюсь, что она доедет туда целой, — сказал Рави.

— Ну так о чем же вы меня спрашиваете? — удивилась Гита.

Они весело рассмеялись.

— Так я и не добился у вас ответа, — настаивал Рави.

— Вам надо научиться не задавать так много вопросов, — весело ответила Гита. — Остановите свой четырехколесный паланкин, и я выйду. Мне надоело вас веселить.

Рави нравилась эта забавная и непосредственная болтовня девушки. Оглянувшись, он сказал:

— Я боюсь показаться невоспитанным, высадив такую прекрасную Апсару посреди дороги.

— Откуда вы знаете, что я богиня Апсара? Вы, наверное, видели тот спектакль?