Зимой змеи спят - [47]

— Эй, «старый шкипер Вицлипуцли, — грубовато сказал Саармин, отвлекшись на секунду от своей хандры, — ты, случайно, не заснул? Берегись, к тебе несутся…»

— «… стаи жареных акул!», — с готовностью откликнулся компом. — Братья Стругацкие, «Трудно быть богом», страница сто семь… Кстати, хозяин, вы допустили при цитировании неточность. На самом деле там было так: «ты, приятель, не заснул?»…

— Ну-ну, — проворчал Артур. — Вырастил на свою голову знатока…

— Вы хотите поговорить со мной, хозяин?

— А ты считаешь, что мне интересно с тобой разговаривать?

Несколько секунд компом молчал — совсем как оскорбленный до глубины души человек. Потом неуверенно сказал:

— Н-ну, по-моему, всем живым существам нужно общение с себе подобными…

— Ишь ты, умник, — усмехнулся Саармин. — Куда коньяк спрятал? А ну, плесни еще на два пальца!..

— Хозяин, — укоризненно начал было компом, но Саармин резко оборвал его:

— Вот именно!.. Я — твой хозяин, и твое дело — беспрекословно выполнять мои команды, а не лезть со своими советами тогда, когда тебя об этом не просят!

Уяснил?

— Уяснил, — согласился компом, но Саармину показалось, что в интонации звуковоспроизводящей программы просочилась тень иронии.

— Повтори! — потребовал он, отталкивая в сторону гибкое щупальце кухонного сервера, водрузившее на стол бутылку «арманьяка», и сам наливая себе коньяк. — Десять раз подряд!..

Под голос компома, ставший сразу монотонным и скучным, Саармин опрокинул в себя содержимое стакана, и когда внутренности его обожгла теплая жидкость, вдруг понял, что ведет себя глупо. Нельзя же, в самом деле, обращаться с компьютерной программой, как с человеком!

— Ладно, замолчи! — оборвал он компома. — Включи-ка лучше что-нибудь этакое… ты знаешь…

В динамиках послышалось явственное шипение, как от древней поцарапанной пластинки, а потом тягучая мелодия, от которой Артуру почему-то всегда хотелось плакать, повисла в кондиционированном, стерильном воздухе.

On a dark desert highway… Cool wind in my hair… Slight smell of colitas rising up to the air… In the night at the distance I saw the shimmering light… Та-ра-ра-ра-ра-ра-ра… I have to stop for the night…

Прикрыв глаза и сморщившись, Саармин отбивал рукой ритм в воздухе и подпевая голосу солиста. Это был «Отель Калифорния», единственная гениальная вещь рок-группы под названием «Иглс». Саармину стоило больших трудов (и денег тоже) откопать композицию в архивах звукозаписи. Почему-то ему казалось, что любой, кто прослушает — хоть по Сети, хоть по видео — эту вещь, не сможет остаться равнодушным. Оказалось — черта с два!.. То ли у них, этих местных, напрочь отсутствовали простые человеческие чувства, то ли с музыкальным слухом было не в порядке, но, не дослушав до конца и первого куплета, они отводили взгляд и вяло цедили: «Да, ничего вещица… звук вот только подкачал… примитивненький звучок-то!..». Первое время Саармин бесился, слушая эти отзывы, потом — привык…

Он прослушал песню три раза, и перед каждым воспроизведением наливал себе в стакан коньяк и выпивал его залпом, уже не чувствуя никакого благородного вкуса…

То, что с ним приключилось, иначе как предательством со стороны злодейки-судьбы назвать было трудно.

Родом он был из небольшого районного центра в Тверской области, где самыми многоэтажными домами были бывший райком партии, больница и гостиница типа «Дом приезжих» с рестораном-забегаловкой на первом этаже. До окончания школы Артур жил с матерью и бабушкой в крохотном домике на окраине городка. В детстве он часто болел ангиной, и коротать дни болезни ему помогали книги. Сначала он читал все подряд, но как-то в шестом классе ему попалось несколько книг Стругацких, и с тех пор Артур стремился читать только фантастику. Он запоем глотал публикации соотечественников, отдельно взятых зарубежных корифеев, и к окончанию школы мог считаться спецом по литературе о будущем. Он не заметил, как книги постепенно стали заменять ему реальных друзей-сверстников и как все его жизненные интересы стали сводиться лишь к тому, чтобы приобрести и, не отрываясь на сон и еду, усвоить очередное сочинение в жанре «сайенс фикшн», а потом долго переваривать его в себе, как плохо прожеванную котлету. Вскоре фантастика стала выступать для него в качестве основной жизненной ценности, а всё остальное в жизни лишь подчинялось удовлетворению этой страсти. Лишь для того, чтобы быть ближе к «цивилизации», а значит — и к любимому жанру, Саармин после школы поступил в Московский автодорожный институт и даже умудрился, невзирая на почти полную отрешенность от учебы, закончить его не со справкой, а с полноценным дипломом. В Москве он примкнул к великому движению фэнов, общение которых отнюдь не ограничивалось только рамками Клубов любителей фантастики… После института перед новоиспеченным инженером возник выбор из двух вариантов своего дальнейшего бытия в этом презренном веке: либо добросовестно отработать назначение в автохозяйство в одном приволжском городе, название которого неизвестно никому, кроме его жителей, с перспективой к пенсии стать главным механиком или перебраться в областной центр, либо устроиться в Москве не по специальности — ну, скажем, дворником… или продавцом книг… или сторожем… или и тем, и другим, и третьим по совместительству, а все свободное время лазить по Сети (у него уже тогда был «пентиум» и доступ в Интернет), общаясь с такими же безумцами, как он сам, а если иногда везло — то и с самими небожителями в лице писателей-фантастов. Собственно, выбором это назвать было трудно, настолько естественно вписывалось решение Артура в его жизненную линию безоговорочного, со священным трепетом в душе, служения литературе об Иных Мирах…