Зимопись. Книга вторая. Как я был волком - [31]
Стало яснее ясного: то, что началось, добром не кончится.
— Нужно уходить, — сообщил я Томе.
Мы обдирали дерево с каким-то вяжущим фруктом, сидя на нижних ветках. Стая расположилась вокруг. Смотрик отсутствовал в пределах видимости. Зато присутствовала зловредная Пиявка, которая не упускала случая намекнуть о своих поруганных чувствах. Стая уже отлично знала, что мы с Томой не пара. Пиявка во всеуслышание заявляла права на меня, временно отбрыкивавшегося, но вода, как известно, камень точит.
— Уходить сейчас? — изумленно вскинулась Тома.
— При первой возможности.
— Мы ждем эту возможность уже несколько месяцев!
— Мы не хотели рисковать. Теперь придется. Спокойная жизнь закончилась.
Я стал планировать побег. Опасность уже не казалась высокой, оставаться опаснее.
Новая беда пришла к нам снаружи. Стая вернулась с добычей в пещеру, плоды были сложены у лежанки вожака, все разбрелись по местам. Еще только темнело, можно выспаться вдоволь. Так мы думали. Зря.
— Ррр! Ррр! — тревожно заверещал дозорный.
Вожак вскочил, как ошпаренный, грозная морда выглянула наружу, глаза сузились.
— Ррррр! — разнесся по пещере его поднимающий рык.
Похватав детей и припасы, всполошившаяся стая бросилась вглубь. Не в сторону родника, а в другой ход, вниз, потом вверх и влево, где обычно спала одна высокоранговая пара. Оказывается, тоже дежурные, охраняли второй выход. Учтем на будущее. Если доживем.
Где-то пещера позволяла идти на карачках, но в основном приходилось прыгать, карабкаться и пролезать. В каком-то ответвлении вожак скомандовал оставить припасы — дальше без четырех задействованных конечностей не пройти. Движение продолжилось с еще большими трудностями.
В обступившей темноте пришлось ориентироваться на шум перед нами. Несколько особей двигались сзади на наш шум, в том числе Смотрик, старательно отводивший от девушки взгляд, когда видимость еще позволяла.
Под ногами закрошился и посыпался камень. Я схватил Тому за руку и больше не отпускал — если куда падать, то вместе. В темноте можно было идти на ногах. Не на задних, а просто. Отвыкли. Позвоночник сопротивлялся. Но когда втянулись…
— Ка-а-айф! — протянул я.
Ответом послужило пожатие пальцев. Еще одним ответом — чужой недовольный рык.
В одиночку мы здесь не прошли бы. То спуск, то подъем, то разветвление, нащупываемое руками. Подземные пустоты вторили эхом оберегающих рыков впередиидущих, которые указывали на опасность. Пропасти были узкими, но, видно, глубокими, звук терялся в неведомой глубине.
Метров двести шли по руслу леденящей подземной реки. Замороженные стопы еще долго не воспринимали острые камни, разбиваясь вдрызг. Едва не провалились в заполненную водой выемку неизвестной глубины. А кто-то провалился, судя по звукам.
— Рр? — поинтересовался я у Томы, как она вообще. Не устала ли, может ли идти, не помочь ли.
— Рр! — благодарно ответила она, что все в порядке.
Меня бросило вправо рукой впередиидущего. Левая нога ощутила пустоту, потом нащупала справа узкий карниз вдоль стены.
Я стянул вправо Тому. Сделав пару шажков, она так же увела от провала Смотрика. Обычное дело, ничего личного. Легко и буднично. Моя душа вознеслась: аллилуйя! Не зря столько времени боролся с собой и девушкой, чувствуя себя последним гадом, мешавшим ближнему жить. Я победил. Мы победили. Ее больше не тянуло к позорно отступившему кавалеру. Судя по звукам, Смотрик так же спокойно помог еще кому-то. Все нормально. Обычные поступки нормальных людей без вожжи под хвостом.
В глаза ударило. Зажмурившись, я вгляделся сквозь ресницы во внезапный все увеличивавшийся источник света. Это несколько крупных самцов отваливали в сторону большой валун. Образовавшееся отверстие давало свет — вторичный, рассеянный, но после тьмы нестерпимо яркий.
Кроме передовой группы вся стая стояла на узком карнизе вдоль стены, а вниз уходила бездонная пропасть. Противоположная стена даже не просматривалась. Лучше бы не видел. Душа ухнула в пятки и попыталась сбежать. Рядом Тома вжалась спиной в стену. И плечами. Попыталась втянуться даже превратившейся в острые колпачки испуганной грудью. И затылком, вздернув помертвевшее лицо кверху. Ее рука в моей окостенела от страха. Ноги дрожали. Из-под них сыпалось. Мы даже забыли, что стоим на двух ногах, когда положено на четырех.
Этого никто не заметил. Ощущения каждого были такими же: страх сорваться в утягивающее никуда.
Вожак и самцы у выхода нас не видели. Они уже привыкли к свету и глядели вперед. Мелькнули их выпрыгнувшие наружу задницы. Женщины осторожно передавали сквозь открытый пролом детей и лезли вслед. Если дети кричали, самцы нещадно успокаивали их тумаками.
Мы тоже постепенно передвигались по карнизу, приближаясь к самой страшной точке перед площадкой с проломом. Там карниз, являвшийся выступавшим срезом горы, практически исчезал. Последние полтора метра нужно было преодолеть в полете.
Полтора метра — вроде бы совсем немного… Вот-вот. Вроде бы. Стоило же посмотреть вниз…
Отпустив девушку, я отчаянно прыгнул, оттолкнувшись одной ногой. Приземлился на все четыре. Быстро повернулся и подхватил прилетевшую Тому, чьи глаза напомнили колеса самоката: столь же большие, выпуклые, неживые и, кажется, куда-то катившиеся. Но жизнь в них вернулась мгновенно. Я вновь сжал Томину руку и потащил за собой в пролом.
"Я понятия не имею, что это за штука, но как же здорово ощущать себя ее хозяином. "Пить хочу!" – и тебе питье… "Спать хочу!" – и кровать… Увезти меня на чужую планету никто не пытается, экспериментов тоже пока не проводят. Пока?!.." Представьте, что вы получили в пользование летающую тарелку со всеми ее фантастическими возможностями. Что бы вы сделали? (Автор обложки – Neangel)
"Относись к другому, как хочешь, чтобы относились к тебе", модифицированные птерозавры как личный транспорт, живые дома, вещи и еда из принтера, смыжи… У вас возник вопрос: "Смыжи — кто или что это?" У арестованных героев тоже.
Ближайшее будущее. После катастрофы жизнь на Земле вернулась в доэлектрические времена, большой передел закончился, установились новые границы и законы. Нечто вроде «Криминального чтива» в стиле постап. Обложка Олега Щербакова.
Влюбленные пожелали сказочной жизни, их перенесло в мир сказки, а жизнь заставила стать известными всему миру персонажами Илиады и Сказания о Святом Георгие. "Сказаниада" — лихая феерия с разными понятиями счастья для холостых-неуемных и остепенившихся-умудренных.
Герой проходит путь от подростка-максималиста, у которого на все имеется ответ, до задумавшегося о жизни взрослого, поставленного перед решающим выбором. Присутствует ирония в отношении стереотипов (попаданцы, пророчества, мечи и супергерои…), и категорически отсутствуют магия и сверхспособности. "Зимопись": "Как я был девочкой", "Как я был волком", "Как я был пособием", "Как я был номеном", "Как я был невестором", "Как я был стрелочником". Сага о любви, верности и долге, завернутая в щекотливые приключения с провокациями на темы семьи, политики и религии.
Окончание дилогии. Все тайны разгаданы, все интриги раскрыты, все сюжетные линии получат логическую развязку. И все же… (Обложка — Neangel специально для «Ольфа»)
Возьмите в равных пропорциях роботов, инопланетян, привидений и просто людей. Добавьте полкило юмора, 200 граммов сатиры, щепотку антиутопии, горстку романтики и ложечку детского ощущения чуда. По вкусу приправьте озорством. Украсьте забавными словечками и подайте полученный сборник горячим. Вы точно захотите добавки!
Она – последний живой заклинатель воды. Настало время напомнить об этом океану. Валлийское княжество Гвелод на пороге великих потрясений. Восемнадцатилетняя заклинательница воды Мер не один год скрывается от князя, который использовал ее дар во зло. Но главный княжеский шпион Ренфру находит девушку и уговаривает помочь ему свергнуть тирана.Зачем читать • Красиво написанная история о магии, уникальной силе, власти и свободе; • Валлийская мифология в основе романа; • Понравится поклонникам фэнтези всех возрастов.
Издание продолжает знакомить читателей с литературным наследием Уильяма Морриса. Великий писатель черпал вдохновение в истории Британии и старинном европейском эпосе. «Повесть о Роскошной и Манящей Равнине» и «Лес за Пределами Мира» – блестящие стилизации, напоминающие классические британские и германские саги и лучшие образцы средневекового романа. В то же время уникальные тексты Морриса принято считать первыми крупными сочинениями в жанре фэнтези. Произведения впервые публикуются в блестящем переводе Юрия Соколова.
Люди слишком много внимания уделяют своему отражению в зеркале, и слишком мало собственной тени. А ведь тень, темное отражение, падающее на окружающий мир от той стороны человека, которая не обращена к свету, может рассказать о своем хозяине куда больше. Больше, чем он сам о себе знает.
Жила-была самая обыкновенная девочка Катя. И вдруг – бац! – появилась еще Катерина, точная Катина копия, если не брать во внимание ее отвратительное поведение и тот небольшой нюанс, что Катерина, в общем-то… ведьма. Теперь перед Катей стоит непростая задача: перевоспитать юную ведьмочку. И пока этого не случится, ее собственным мыслям и чувствам придется немного потесниться, ведь сознание Катерины будет жить у нее в голове.
Поездка Михаила в деревню показывает, что привычный мир совсем не такой, каким кажется. Начинается цепочка удивительных событий, которые показывают, что иногда стоит завернуть за угол, где вы столкнётесь с неизведанным…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.