Зимняя война - [82]

Все выступившие члены комиссии поддержали принятие этих условий, за исключением депутата Кареса. Он не одобрил позиции кабинета министров.

В 13.30 мне позвонил Гюнтер и сообщил, что он разговаривал с мадам Коллонтай, высказав ей сожаление по поводу отрицательного ответа относительно прекращения военных действий. Она ответила, что прекращения военных действий, возможно, удастся достичь, когда финская делегация отправится в путь; в Москву ушло соответствующее предложение.

Кабинет министров в 15.00 снова собрался, чтобы решить, кто поедет в Москву. Присутствовал президент Каллио. Основные споры разгорелись вокруг того, должен ли ехать на переговоры премьер-министр. Паасикиви подчеркивал важность того, чтобы в составе делегации был премьер. В Москве надо будет улаживать сложные вопросы, которые будут влиять на судьбу наших людей длительное время. Премьер-министр пользуется доверием своих сограждан; его участие в переговорах произведет впечатление и на советскую сторону: это будет показывать, что мы подходим к переговорам со всей серьезностью.

Сам Рюти полагал, что его присутствие в Хельсинки будет более важным, но он готов был отправиться в Москву, поскольку большинство этого желало.

Участие в переговорах генерала Вальдена также сочли важным благодаря его военному опыту и прекрасному владению русским языком. Маршал Маннергейм возражал против отъезда генерала, но его возражения не приняли во внимание.

Наконец было решено, что в делегацию войдут Рюти, Паасикиви, Вальден и Войонмаа. Члены делегации должны были отбыть в тот же день в 19.00 автомобилем в Турку, затем самолетом до Стокгольма. В шведской столице их должен был ждать прямой самолет до Москвы. Вся поездка держалась в полной тайне.

В 18.00 я позвонил Эркко в Стокгольм, попросив его сообщить Гюнтеру о поездке и персональном составе делегации. В Стокгольме членам делегации должны были вручить паспорта, выписанные на вымышленные имена, визы следовало получить там же. Шведское правительство брало на себя все хлопоты по организации прямого рейса до Москвы.

Теперь, когда решение было принято, я отдал распоряжение послам Грипенбергу и Хольма известить власти в Лондоне и Париже о начале мирных переговоров.

Кабинет министров Финляндии принял решение, чрезвычайно важное для судеб всего мира, и нес бремя ответственности, тяжесть которой вряд ли кто мог представить. Если бы Финляндия обратилась к Англии и Франции с призывом о помощи, война между крупнейшими державами мира приняла бы совсем другой поворот.

Тогда Запад вступил бы в войну с Советским Союзом весной 1940 года, который мог обратиться за помощью к тогдашнему союзнику — Германии. Фронты мировой войны выстроились бы по-другому. Скандинавские страны, вероятно, стали бы театром военных действий. Какой оказалась бы судьба Норвегии?! Удалось бы Англии и Франции обеспечить себе там столь прочный плацдарм, что германское нападение на Норвегию потерпело бы неудачу? Остается только гадать! А смог бы Запад нанести поражение Германии, поддержанной Советским Союзом? Все это только спекуляции, но под ними лежит основа из фактов. Вполне вероятно, что мировая история была бы написана иначе, если бы в этот судьбоносный момент Финляндия избрала другой курс.

Часть третья МИР

Глава 10 Условия мира продиктованы

Все было сделано для того, чтобы организовать поездку нашей делегации в полном секрете, члены кабинета министров даже поклялись сохранять тайну; но скоро стало ясно, что весть о поездке разнеслась по Хельсинки. Подозрение пало на шофера, который вез делегацию до Турку; он считался приверженцем Патриотического народного движения (IKL).

Седьмого марта Эркко сообщил из Стокгольма по телефону, что члены делегации благополучно прибыли накануне вечером и утром вылетели в 8.30, предполагая быть в Москве в четыре или пять часов дня по стокгольмскому времени. Пока не удалось договориться о прекращении военных действий.

Наш военный атташе в Париже полковник Паасонен приехал в Хельсинки и зашел поговорить ко мне. У него была важная информация о планах военной помощи, намечаемой Западом, и он счел необходимым познакомить меня с ней. Информация исходила от французского премьера Даладье и Айронсайда, британского главнокомандующего вооруженных сил.

Согласно этой информации, общая численность экспедиционных сил, которые должны были прийти нам на помощь, могла составить 57 тысяч человек, причем первый эшелон численностью 15,5 тысячи человек мог отправиться уже 15 марта.

Паасонен был решительно настроен в пользу западной помощи. Представлялось, что на Западе хотят, чтобы маленькая Финляндия сражалась в их интересах. В Париже было много слухов об открытии фронта под Баку. Военный план был разработан, и западные государства могли начать там военные действия примерно через полтора месяца.

Я знал, что Паасонен накануне позвонил президенту и передал ему эту информацию. Его присутствие в Хельсинки было маложелательно: к его мнению с удовольствием прислушивались в резиденции президента. По этой причине я уговорил его немедленно отправиться в ставку главнокомандования.