Зимняя война, 1939-1940 гг. - [74]

Теперь, когда тела солдат; погибших в последних боях, наконец были отправлены домой, страна начала осознавать полную цену войны, и снова начались страдания. Опять лотты в десятках моргов тщательно готовили тела погибших к похоронам. И лютеранские, и православные церкви были заставлены рядами гробов, похороны все продолжались.

После окончания войны больше не было нужды скрывать ее цену, чтобы порадовать противника. Вдовам было разрешено открыто носить траур. Последующие несколько недель улицы Хельсинки и других городов были полны женщин в черном.

Несмотря на то что цена войны была высока, финны не впадали в отчаяние. После пары дней траура флаги были сняты. В Хельсинки был показательный эпизод, когда рабочие начали снимать защитные фанерные панели с дома, а на другой стороне той же улицы рабочие все еще устанавливали деревянный футляр на каком-то памятнике. Вскоре были сняты все футляры. Настало время идти вперед.

Более того, хотя страна была в шоке, она не потеряла гордости. В конце концов она отстояла то, что ценнее жизни, — свою свободу. Финляндия, покалеченная, уменьшившаяся на десятую часть, все еще была Финляндией, суверенной страной.

* * *

В то же время соринка в глазу Сталина, Финская Народная Республика, вошла в историю как одна из самых непродолжительных «республик» в мире. Армия, которая должна была установить этот режим, и его лидер, уважаемый Отто Вилле Куусинен, были внезапно и бесцеремонно распущены.

«Было очень странно, — вспоминал подневольный рекрут Куусинена, Эдуард Гюннинен. Он проходил боевую учебу в Териоки, когда объявили о мире. — Я как раз учился на телефониста, вдруг раздался звонок и мне было сказано идти домой. Вот и все».

Куусинен был вознагражден за преданность тем, что стал председателем президиума Карело-Финской АССР, советского образования, в которое входила бывшая финская Карелия. На этом посту он прослужил до 1956 года, когда был повышен, вошел в Политбюро и стал секретарем ЦК КПСС. Он умер в 1964 году в возрасте 82 лет. Незадолго до своей смерти он обратился к финскому правительству с просьбой разрешить посетить родной город Лаукка, и Ювясюоля, где он вырос. Ответ был отрицательный. Прах Куусинена похоронен в Кремлевской стене.

* * *

В России тоже был траур, но очень краткий. В дни после окончания войны коммунистическое руководство устроило свое шоу из «победы над белогвардейщиной». Страницы «Правды» были полны портретов новых Героев Советского Союза, которых дала эта славная война. Тем не менее, Кремль понимал, что победа такой ценой была моральным поражением.

Истинное отношение русского руководства к войне было продемонстрировано их отношением к 5600 военнопленным, вернувшимся из Финляндии. После пересечения границы эти несчастные были допрошены командами агентов НКВД, которые после допросов решили расстрелять 500 из них за добровольную сдачу противнику, а остальные были приговорены к тяжелому труду.[10]

Неудивительно, что Кремль дал заниженную оценку количеству убитых советских военнослужащих. «Официальные данные», озвученные Молотовым после войны, включали 48 745 убитых и 159 000 раненых. Никто, включая самих русских, в них тогда не поверил. В своих мемуарах Никита Хрущёв заявил, что СССР потерял миллион человек, что было преувеличением (хотя важно отметить, что он такое число озвучил). Финские историки после пересмотрели оценку в сторону понижения до 230 000–270 000 убитых, и от 200 000 до 300 000 раненых. Недавние оценки еще ниже: от 80 000 до 126 000 убитых, и от 187 000 до 264 000 раненых.

* * *

Политические и стратегические последствия финской войны были огромными. Во Франции провал правительства Эдуарда Даладье в помощи финнам привел к отставке правительства спустя восемь дней после заключения мира, 21 марта 1940 года. По ту сторону Ла-Манша, в Великобритании, произошло похожее, когда разочарованные финнофилы обрушили критику на Чемберлена. Чемберлен это пережил, но колебания и неспособность его правительства в истории с Финляндией стали ключевым фактором в падении его кабинета и замены Чемберлена на Черчилля. По иронии судьбы, Чемберлен лишился поста в результате некомпетентной реализации скандинавской стратегии против немцев, которую предложил Черчилль.

В то же самое время в Берлине Адольф Гитлер внимательно наблюдал за неравной борьбой на севере и сделал свои выводы. Первоначальные провалы Красной Армии в финской войне явно повлияли на его решение продолжить осуществление планов по вторжению в СССР. Как пишет Черчилль, «несомненно Гитлер и его генералы серьезно размышляли об опыте Финской кампании, и это сильно влияло на ход мыслей фюрера».

Гитлер сам признал неверность своих оценок в 1942 году, когда он назвал войну против Финляндии «великой операций по дезинформации, так как уже тогда Россия обладала вооруженными силами наравне с первыми странами, такими, как Германия и Япония». Даже тоща, год спустя после вторжения в Россию, Гитлер верил — или был вынужден верить, — что экстраординарные провалы и некомпетеность, продемонстрированные Кремлем во вторжении в Финляндию, были гигантской операцией по введению Запада в заблуждение об истинной военной мощи России.