Зимняя ведьма - [94]

Я хочу возразить, но слишком хорошо знаю, что не время устраивать сцены. Я падаю на колени. Я глажу прекрасную мордочку Венны в последний раз.

Прости меня, малышка. Мы нуждаемся в твоей помощи. Кай снова нуждается в твоей помощи.

И начинаю резать. Сначала меня удивляет, что крови гораздо меньше, чем я думала. Это кажется мне следствием сильного холода. Из-за него же труп лошади не успел начать разлагаться. Под руководством миссис Джонс я разрезаю ее шкуру и мясо, пока нож не врезается в позвоночник.

– Ищи сустав, прямо там, в верхней части шеи. Аккуратно, дорогая. Ты не должна повредить кость.

Я нахмуриваюсь, выражая нежелание обращать внимание на такие пустяки.

– Голова должна быть целой, – поясняет кухарка. – Если бы ее состояние не имело значения, мы бы могли отрубить ее топором.

Глядя на кухарку теперь, я замечаю напряжение на ее лице. Я понимаю, что ошибалась на ее счет. Нам обеим нелегко. С моей стороны несправедливо утомлять ее своими сомнениями. Я снова пытаюсь сосредоточиться на работе своих рук. Через пару мгновений я нащупываю то самое подходящее место и вонзаю в него лезвие ножа.

– Помнишь, как ты разделывала кролика? – спрашивает миссис Джонс. – Точно так же, только теперь размер побольше. Найди разрыв между костями.

Нашла! Нож погружается глубоко в сустав, и я чувствую, как череп отделяется от туловища. Под неровным светом лампы мне плохо видно, что именно происходит, и мои глаза начинают болеть от усилия. Двадцать минут спустя голова Венны полностью отделена от ее тела. Лежащая на земле, она выглядит такой несчастной. Где-то далеко лает лисица, и ее жалобный крик мешает мне сосредоточиться.

Миссис Джонс ловко оборачивает голову старой простыней, которую принесла для этой цели. Я достаю из поленницы дрова, чтобы прикрыть ими изуродованный труп, и от холода и напряжения мои мышцы сводит судорога. Маленькая голова весит совсем чуть-чуть, и, взяв ее в руки, я удивлена. Мы медленно возвращаемся к дому. Огонь на кухне уже догорел, и, кажется, холод преследует нас и в доме, цепляясь за нашу одежду. Однако работа еще не завершена. Брэйкен приходит полюбопытствовать, обнюхивая меня и камни, а я тем временем с помощью рычага поднимаю самый тяжелый камень из кладки перед очагом. Собака присоединяется ко мне, и мы вместе копаемся в земле. Брэйкен думает, что это какая-то интересная игра. Скоро его черный нос и белая морда становятся шоколадно-коричневыми, и он выглядит довольно нелепо. Настолько, что миссис Джонс при виде его издает смешок. Учитывая, чем мы с ней заняты, звук этот кажется совсем неуместным и ужасно громким. Я инстинктивно замираю, бросив взгляд на потолок и прислушиваясь к звукам, испуганная, что мы могли разбудить Кая от его наркотического сна. Что бы он сказал, если бы застал нас сейчас за тем, чем мы занимаемся? Как кто-то вообще может отреагировать на то, что мы делаем, не с отвращением?

– Все хорошо, дорогая, – говорит миссис Джонс. – Тот отвар, который я для него сварила, продержит его во сне до рассвета.

Скоро драгоценный сверток отправляется на новое место, а плита пола возвращается на свое старое место. Миссис Джонс неподвижно застывает на полу рядом со мной, протянув вперед руки ладонями вверх. Ее глаза закрыты, и хотя я не могу услышать ни слова, ее губы шевелятся, и я знаю, что она молится духу лошади. Снова открыв глаза, кухарка смотрит прямо перед собой невидящим взглядом и произносит ясно и твердо:

– Мы, Ведьмы Источника, призываем тебя защитить нас от тех, кто может причинить нам вред. Удержи их подальше от нашего дома. Помоги нам обезопасить своих близких, мы умоляем тебя.

Брэйкен садится совсем рядом со мной, откинув голову назад, вскинув к потолку свою грязную мордочку, и начинает долго и страшно выть.

В воскресенье Кай решительно настроен присутствовать на службе в часовне. Ему хочется убедить и себя, и Моргану в том, что его болезнь неопасна. И миссис Джонс заодно. И всех остальных, которые «из надежного источника» прослышали о том, что Кай плохо себя чувствует. Они поедут в Сор-и-Минидд. И Кай сядет на свое место рядом с Морганой, которая наденет шерстяное платье, и он поздоровается с прихожанами. И станет петь псалмы даже немного громче, чем обычно. В общем, Кай станет выглядеть прекрасно, и все забудут о его «болезни», ведь он по-прежнему будет успешным главным погонщиком, приехавшим в часовню со своей новой прекрасной женой. Хотя Кай хорошо знает, что Моргану местные жители не любят. Есть те, кто до сих пор считает, что в том, что случилось с Даем, есть ее вина. Есть даже те, кто, как бы нелепо это ни звучало, поверил в чепуху, сказанную Эдвином Нэйлзом о проклятии, преследующем новую миссис Дженкинс. Кай твердо решил, что они поедут в часовню, – нужно показать, что им не страшны ни сплетни, ни даже болезнь.

Подъем на холм оказывается труднее, чем они думали. Дождь прекратился, но только потому, что слишком холодно. При такой температуре возможен лишь снег. Накануне вечером начался лютый мороз, и все вокруг повозки теперь покрыто сияющей корочкой льда. A тяжелые серые облака закрывают и без того слабые лучи солнца. Дорога оказывается чрезвычайно скользкой, поэтому Кай начинает жалеть, что поехал на повозке.