Ей кажется, она всегда знала, что когда-нибудь это произойдет. Когда-нибудь она с этим столкнется. Ее самый жуткий страх сопровождал ее всю жизнь. Он словно испытывал ее, оставаясь неподалеку. Все те годы, когда она представляла, думала и гадала, как это случится: поглотят ли ее волны, унесет быстрая река или ее будут силой удерживать на дне сверкающего бассейна, – в конце концов привели ее сегодня в это место.
Она опасливо подходит к краю лодочного причала. Из-за промозглого холода кожа на пальцах начинает бледнеть. Она опускается на корточки, потом садится и окунает ступни в воду – резкий холод пронзает, как электрический разряд. Ее дыхание учащается, когда она поворачивается и начинает скользить. Вскрикивает, пытаясь ухватиться за мокрый край, но вцепиться в него не получается – старое дерево осклизло от наросших мелких водорослей, и ее пальцы срываются. С тихим всплеском она соскальзывает в воду, рыдая от ужаса и облегчения, когда ноги встают на илистое дно озера. Уровень воды оказывается немного выше ее талии. Согнув руки, она начинает медленно, сантиметр за сантиметром, продвигаться по неровной наклонной поверхности дна. Когда она добирается до торцевой стены лодочного сарая, вода доходит ей до подмышек. Она знает, что учащенное дыхание грозит гипервентиляцией легких. А еще ее может вырвать. Или она может потерять сознание.
Нет, нет, нет! Нельзя споткнуться, нельзя упасть. Мелкие шажки. Давайте, ножки, притворитесь, будто вы бежите. Бежите в замедленной съемке. Быстрые ножки, делающие уверенные шаги. Сначала одна, потом другая.
Она пробирается сквозь тростник, и на нее накатывают отражающиеся от деревянных стен небольшие волны. Она задирает подбородок: вода плещется у лица. Делая шаг за шагом, она борется с наступающей паникой. Паникой, которая грозит скрыть ее под водой. Паникой, которая может ее прикончить.
Она приближается к низко прибитым доскам, преграждающим выход. Сейчас она должна поднырнуть под них, проплыть сквозь неведомое, пробиться через переплетение водорослей и выплыть за стеной лодочного сарая. Она знает: если задумается, то не решится это сделать. Поэтому одним отчаянным резким движением она заставляет себя нырнуть. Но, окунувшись с головой в студеную воду, не выдерживает и теряет равновесие. Ноги скользят, и она погружается еще глубже в стоячую противную черную жижу, в заросли озерных водорослей и тростника. Она реагирует на случившееся так, как всегда боялась, так, как ей снилось в ночных кошмарах: она делает вдох. Изо рта вода тотчас проникает в легкие, и она беззвучно кричит от ужаса. Тильде кажется, что время остановилось. Разум говорит: она должна немедленно встать на ноги, схватиться за что-нибудь, высунуть голову наружу, на воздух. Инстинкт велит бороться, биться, цепляться за доски. Но окружающие чернота и тишина манят остаться. А холод, пробирающий до костей, держит в железных объятиях, парализуя не только ее тело, но и волю.
Сирен
Вокруг царит тьма. Благословенная ночь. Освобожденные от света и туманных видений, мои мысли находят себе пищу в завывании ветра за окном. Этот звук рисует в моем воображении картины деревьев, шатающихся и гнущихся под яростным натиском стихии. Ивы и орешник раскачиваются, грозя быть вырванными с корнем. Березы и ясени пригибаются к земле под свирепым напором силы, исходящей с небес. Но дуб отказывается преклонить колена. Он стоит неподвижно, упрямый, неколебимый. Он скорее переломится, чем сдастся. Мой разум как ива – гнется и пружинит. Но сердце подобно дубу. Пусть они только попробуют ранить меня. Пусть только попробуют.
Тильда
Ее ноги бегут, глухо стуча по засохшей грязи. Кроссовки «Найк» топчут твердый грунт. Вдох. Выдох. Вдох, когда левая ступня через раз касается земли. Выдох, когда через раз ее касается правая. Надо сделать шаг шире на пять сантиметров, не больше. Скорость, ритм, бег, чередование шагов, поэзия движения и физических усилий.
Тильда любит бегать. Ей нужно бегать. Тильда бежит свободно, плавно, непринужденно, но мощно и целеустремленно. Она переслаивает мерный ритм своих шагов яркими, сочными образами – образами, которые соберет воедино, когда вернется домой. Это будет урожай, собранный с янтарного осеннего леса, через который она бежит. Все ее лучшие работы рождались именно так. Бег заряжает ее тело и разум. Если Тильда не бегает, ее мысли перегреваются и перенасыщаются, становятся потенциально плодородными, но реально непригодными для использования, подобно компосту. Они слипаются в массу, слишком плотную, чтобы создать из нее отдельные художественные образы. Тильда сворачивает с дороги, идущей через лес, и пускается бежать по узенькой тропинке, пересекающей луга.
Дыши – ступай, дыши – ступай. Сердце бьется в грудной клетке. Легкие, тренированные, сильные, дышат легко. Луговина расстилается вокруг. Открывающийся вид поднимает настроение. Зеленая, яркая, мягкая, бархатистая трава. Зеленый – цвет жизни.
Левая нога наступает на маленький камешек, и Тильда на мгновение выныривает из задумчивости, сбиваясь с ритма. Холодный воздух обжигает горло. Погода сегодня прохладная, но сухая. Год заворачивает за угол и оставляет лето позади, но плодоносное перегнивание осени еще не полностью вступило в свои права. Запах грибов едва ощутим, и под ногами лишь изредка похрустывает скорлупа осыпавшихся лесных орехов. Когда наступит следующее полнолуние, дни станут короче, а тени – длиннее.
