Зимняя ведьма - [107]

– Будь здесь, мальчик. Хорошо охраняй хозяйку, – говорит Кай песику. А потом снимает с крючка ружье. Находит в ящике патроны, заряжает ствол, набирает в карманы столько патронов, сколько может унести, и, пошатываясь, выходит из комнаты, таща свое тело вверх по лестнице в спальню, где встает у окна и ждет. – Пусть идут, – произносит Кай. – Пусть… Они не тронут ее. Пока я сам жив.

Глава 19

Когда я покидаю свое тело, все мои чувства обостряются, к холоду я становлюсь невосприимчива, что, конечно, хорошо. Я с легкостью решаюсь на то, чтобы оставить себя на попечение любящего Кая, и тут же оказываюсь около входной двери дома Изольды Боуэн. Оглянувшись вокруг, я вижу, что главная площадь города опустела. Ночь ясная, на темном бархате неба ярко светится диск луны. Под моими невесомыми ногами лежит хрустящий снег, но шаги беззвучны, и я не оставляю следов, потому ничем не выдаю своего присутствия. Меня защищает мощная магия: это означает, что в моем нынешнем, эфирном состоянии меня может увидеть лишь подобная мне ведьма. Я прохожу сквозь дверь и вхожу в ненавистный дом.

Как прекрасно Изольда играет роль обеспеченной вдовы. Как хорошо она дурачит всех, кто с ней знаком. Даже Кая, такого доверчивого и добросердечного. И посмотрите, чем она платит ему за это доверие! Она убьет его, если только я не остановлю ее, теперь я это точно знаю. Так же, как знаю то, что, хотя мы убрали заговоренный камень из пруда, на Кае по-прежнему лежит проклятие. Поэтому единственное, что мне остается, – сразиться с ней. Сейчас. Здесь. Я готова. Я прочитала Гримуар и попросила помощи у Ведьм Синего Источника. Я готова наконец сразиться с ужасным существом, намеренным отнять у меня единственного человека, которого я люблю. И который любит меня. Мое оружие – магия, моя защита – поддержка сестер-Ведьм, моя опора – любовь к Каю.

В доме тихо, хотя откуда-то доносятся приглушенные голоса. Они слышатся из задней части дома, скорее всего, с кухни. Я предполагаю, что это болтают слуги, так как голоса Изольды я среди этого шума не слышу. Я двигаюсь по роскошной лестнице. Колонны выполнены в виде резных желудей, а вдоль перил поднимаются декоративные дубовые листья. Маленькие деревянные фигурки мышей украшают балюстрады. Все здесь создает иллюзию доброты, единения с природой. Добропорядочности и благочестия. Какая ложь. Какая ложь! Я пробираюсь к ничем не примечательной двери в углу коридора. Из-под нее пробивается тусклый свет. Я спешу к нему. Не видя пространства за дверью я уже знаю – за этим порогом лежит место, где Изольда в своей стихии – там она чувствует себя наиболее сильной и меньше всего ожидает увидеть меня. Я втягиваю воздух и чувствую знакомый запах. Мои ноги скользят по гладкому, выложенному плиткой полу. С другой стороны открывается узкий проход, заканчивающийся лестницей, которая ведет вниз, во мрак. Мрак, прорезанный дрожащими огнями, но это огни скорее свечей, чем ламп. Я спускаюсь, и с каждой ступенькой в мою бестелесную оболочку просачивается страх, чьи холодные руки душат меня на моем пути в неизвестное. Чем дальше я иду, тем более гнетущей становится атмосфера. Голоса в моей голове убеждают меня вернуться, сбежать отсюда, но я не могу. Жизнь Кая зависит от меня и от того, что сегодня случится здесь, в этом ужасном месте. Я не могу подвести своего единственного.

Когда я наконец-то добираюсь до нижних ступеней лестницы, то вижу еще один проход, освещаемый светом факелов, укрепленных на влажных каменных стенах. Вдали я слышу звук капающей воды. Замираю от страха, заметив пробежавшую мимо крысу. Потолок ужасно низок и, кажется, все больше опускается, по мере того как я иду. Я прохожу вперед и вижу дверь. Она тоже заперта, и я благодарна, что нахожусь в бестелесной оболочке и могу легко пройти сквозь нее. С другой стороны двери помещение, подобного которому я никогда не видела раньше. Потолок высоко, уходя аркой куда-то в глубь зала. На стенах шесть или семь факелов, освещающих зал ярким светом и отбрасывающих неровные тени на сине-серые каменные стены. Здесь почти нет мебели, за исключением четырех огромных гобеленов, занимающих место от потолка до пола. На них изображены сцены распутства и непристойности – я даже не могу себе представить женщину, способную соткать подобное. В помещение не проникает ни свет, ни воздух с улицы – здесь нет ничего, что можно было бы назвать окном, разве что несколько зарешеченных отверстий в кирпичной кладке ближе к потолку. В дальнем конце зала установлено нечто вроде алтаря с широким столом на возвышении. Но стол этот – не более чем простая каменная плита, на которой стоят черные железные подсвечники и какие-то странные, незнакомые мне предметы. Один из них похож на крест. Другой напоминает пузатый горшочек для каши. Зал выглядит так, словно ему уже много веков, как будто он из другого времени. Это место угрожающе неприветливо, и меня беспокоит, что оно скрыто здесь, глубоко в земле, подальше от света. Сделав шаг вперед, я вижу на темных плитах пола непонятную пентаграмму. Как мне кажется, это пятиконечная звезда. Она занимает все пространство, и каждый конец ее упирается в стену.