Зимний вечер - [2]
Л у к е р ь я. В хате не слышно было.
Б а б а. За таким стоном да воем услышишь…
Д е д. Вот водило — будто все черти из пекла сорвались. И знаю, что хата близко, а не найду тропы, да и все… То в сугроб, то на камень, то чуть со скалы не ухнул.
Б а б а и Л у к е р ь я. Не приведи господь!
Д е д. Вот уж спускаюсь с горы и не пойму, куда ногой ступить, когда вдруг примечаю — что-то в белой тьме засветилось; я на свет поближе подошел, — словно кто-то гуторит, а кто не вижу, слышу выговаривает таким сдавленным голосом и плачет… Я крикнул да туда; пока с камня слез, свет уже погас. Перекрестился, вошел в часовню — никогошеньки, ни следа!
Л у к е р ь я. Кто бы это?
Б а б а. А нечистый, не в хате будь сказано.
Д е д. Да, да! Вот если б сразу бросился на голос, так торчмя вниз головой и полетел бы, потому что я эти мороки знаю, — перекрестился да ощупью дальше… только покрикиваю для бодрости, и что же бы вы думали? двигаюсь боком, и вдруг на минутку словно луч проглянул… повернулся, а возле распятия кто-то припал к кресту и будто плачет… Я перекрестился, крикнул, опять исчезло.
Б а б а. Нечистый… нечистый!
Я с ь к о. А разве он может приблизиться к кресту?
Б а б а. Он не приблизится, а только вид сделает, чтобы человек бросился, да и попал в колодец.
Д е д. Ну, хватит! Антон где?
Л у к е р ь я. Возле кошар; там чуть крышу не сорвало.
Д е д. В такую бурю может статься… Только что же он сделает? Разве утром уже, как утихнет… А Олекса что, с ярмарки не вернулся?
Б а б а. У меня за него душа болит. И тут вон что, господи, а как же в поле?
Д е д. Ну, он же не пеший; да один в такую непогоду не тронется.
А овец в хлеву проведывала?
Б а б а. Куда мне, там такие сугробы!
Л у к е р ь я. Верно, Антон в кошары зайдет.
Д е д. Друг на дружку! Где больше всего нужен глаз, туда никто без меня и не глянул. Старик, старик! А без старика никто ни шагу. (Выходит.)
Б а б а. Много ты наработаешь! Только нос свой всюду тычет! Разве молодых рук мало? Так нет же! Я да я! — и не перечь ему. А как крикнет:
"Хватит", так чтобы все как мертвые замолчали.
Явление четвертое
Т е ж е, Г а н у л ь к а и О р и с я.
Г а н у л ь к а. Вот каторжные парубки, аж в сугроб загнали.
Я с ь к о. Вниз головой упала, ха-ха-ха!
О р и с я. А ты не задевай!
Г а н у л ь к а. Как же! Да и я одного с кручи как толкнула, так он и покатился!
О р и с я. Ой, не сходи с ума.
Г а н у л ь к а. Только и погулять что теперь. А ты почему удрал?
Я с ь к о. Озяб.
Г а н у л ь к а. У, неженка. А мы с девчатами сговорились, вот как соберемся… Ха-ха-ха! Ну и крепко шлепнулся, а мы на него вповалку, ха-ха-ха!
Л у к е р ь я. Тише! Дед здесь… в комнате.
Г а н у л ь к а. О!
О р и с я. А муж не приходил?
Л у к е р ь я. Приходил за сверлом и опять ушел.
О р и с я. Намерзнется.
Явление пятое
Т е ж е и А н т о н.
А н т о н. Ничего не сделаешь в такую вьюгу: из рук рвет.
О р и с я. Замерз!.. Даже посинел…
А н т о н. И замерз, и есть хочу, прямо живот подвело.
О р и с я. На, а то постный хлеб.
А н т о н. Спасибо, голубка, я голоден, как пес.
Явление шестое
Т е ж е и д е д.
Д е д. Овец проведывал?
А н т о н. Да, овцам в кошаре спокойно, а вот сарай совсем раскрыло.
Д е д. Что же ты сделал?
А н т о н. Прихватил несколько снопов обручами, а там уж — как утихнет.
Д е д. Да, да… теперь ничего больше не сделать.
Б а б а. Должно, Олекса! Вот славу богу!
О л е к с а. Т-пру! Куда? Подержите, бабуся!
Б а б а. А замело как, господи!
А н т о н. Диво, что добрался.
Д е д. Именно.
Явление седьмое
Т е ж е и О л е к с а с б а б о й.
О л е к с а. Богу слава!
Л у к е р ь я. Навеки слава!
Д е д. Аминь.
О л е к с а. Здравствуйте, тато!
Д е д. Здоров! Ну что, благополучно?
О л е к с а. У меня-то славу богу… а там на ярмарке такого страху нагнали, что спугнули и торг.
Д е д. А что такое?
О л е к с а. Да говорят, Довбня… Опять этот разбойник появился тут с бандой.
А н т о н. Довбня?
Б а б а. Ой, горюшко!
Г а н у л ь к а. Ой, страшно!
Д е д. Один сболтнет, а другие пошли звонить.
О л е к с а. Ей-ей, правда. Чтоб я подох, коли вру! Весь народ твердит одно: Довбня!
Б а б а. Ой, горюшко, ой, пропали!
Д е д. Хватит! Довольно! А как бычки?
О л е к с а. Двадцать восемь.
Д е д. Кажись, продешевил, сынок.
О л е к с а. Цена, тато, упала; я еще до этих страхов продал, так взял хорошие деньги.
Б а б а. Ох, такая весть всех перепугает, пойдет скотина ни по чем.
А н т о н. А уж если зима затянется, так и совсем задаром.
Д е д. Ладно, сынок, деньги все. Дай ему, Наталья, хоть чарочку, а то он совсем закоченел.
Б а б а. Я принесу бутылку из чулана.
Д е д. Да ведь на полке еще немного оставалось.
Б а б а. Ну, сколько ее там? Только на донышке блестит, и на две чарки не достанет.
Д е д. Будет, хватит! Ты радехонька каждый день по кварте.
Б а б а. Грех вам, братец, я на нее и смотреть не могу.
О л е к с а. Спасибо вам.
Б а б а. Вишь, и не полная. Эту уж я за твое здоровье выпью.
Д е д. Так-то ты ее ненавидишь?
Б а б а. Затем и выпила, чтоб глаза не смотрели.
Д е д. Ага!
О л е к с а. До сих пор как льдина внутри.
А н т о н. Конечно. (Ест из миски.) Видишь, не женишься, вот постный хлеб и ешь, а мы с рыбкой таранкой. Орися, дай ему чего-нибудь поесть.
В романе «У пристани» — заключительной части трилогии о Богдане Хмельницком — отображены события освободительной войны украинского народа против польской шляхты и униатов, последовавшие за Желтоводским и Корсунским сражениями. В этом эпическом повествовании ярко воссозданы жизнь казацкого и польского лагерей, битвы под Пилявцами, Збаражем, Берестечком, показана сложная борьба, которую вел Богдан Хмельницкий, стремясь к воссоединению Украины с Россией.
Роман украинского писателя Михайла Старицкого (1840-1904) «Руина» посвящен наиболее драматичному периоду в истории Украины, когда после смерти Б. Хмельницкого кровавые распри и жестокая борьба за власть буквально разорвали страну на части и по Андрусовскому договору 1667 года она была разделена на Правобережную — в составе Речи Посполитой — и Левобережную — под протекторатом Москвы...В романе действуют гетманы Дорошенко и Самойлович, кошевой казачий атаман Сирко и Иван Мазепа. Бывшие единомышленники, они из-за личных амбиций и нежелания понять друг друга становятся непримиримыми врагами, и именно это, в конечном итоге, явилось главной причиной потери Украиной государственности.
В романе М. Старицкого «Перед бурей», составляющем первую часть трилогии о Богдане Хмельницком, отражены события, которые предшествовали освободительной войне украинского народа за социальное и национальное освобождение (1648-1654). На широком фоне эпохи автор изображает быт тех времен, разгульную жизнь шляхты и бесправное, угнетенное положение крестьян и казачества, показывает военные приготовления запорожцев, их морской поход к берегам султанской Турции.
Главный герой повести — золотарь Семен Мелешкевич — возвращается из-за границы в Киев. Но родной город встретил его неутешительными новостями — на Семена возведена клевета, имущество продано за бесценок, любимую девушку хотят выдать за другого, а его самого считают казненным за разбойничество.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.