Зимний мир (= Книга Кита) - [41]

Она посмотрела на меня с печалью. Я кивнула.

— А как же произошло, что сейчас ты работаешь у Одоннела? Я подумала, ваша семья никогда бы…

Она выхватила у меня блокнот и начала быстро писать. «Солдаты Харлана поймали мою маму и двух теток. Если мы не довезем тебя благополучно до Бревена, их убьют. Это план герцога Харлана. Людей Одоннела здесь немного».

— И вы верите, что Харлан сдержит слово?

Она пожала плечами и написала: «Что мы теряем? Если наши женщины умрут, погибнут и люди Одоннела и Харлана. У нас есть друзья среди слуг в этих Домах. Капля отравы в вине, и все кончено. Ваши люди не знакомы с ядом. Они никогда не заподозрят».

Меня пронзила дрожь. Цыгане были так же мстительны, как Гхарры, но умнее. Я закрыла глаза, изнуренная даже этой короткой беседой, и почти тотчас заснула.

Караван медленно продвигался к Бревену. Я медленно продвигалась к здоровью. Услышав, как обращались к моей спутнице, я узнала ее имя. Мири или что-то близкое к этому. Я также понимала некоторые жесты Мири, но ее руки говорили всегда быстрее, чем карандаш. Я беспокоилась об Эннисе и Нарре. Читать было нечего, и мне не позволялось выходить из кибитки, когда караван останавливался для торговли.

Как только я смогла немного двигаться, я поняла, почему меня поручили заботам цыган, а не солдатам — уберечь от их грязных лап. Однажды я слышала разговор двух солдат Одоннела, которые ехали около моей кибитки. Они обсуждали, как будет забавно одурачить могущественного герцога Харлана в моей постели. Им повезло, что они служили Одоннелу. Такая тупость была бы «оценена» Харланом. Несколько раз солдаты пытались проникнуть в мою кибитку. Но они получили плетью от отца Мири, только и всего. Один, которому плетка не досталась, был убит ножом в спину на пороге кибитки. Цыгане сложили камни над его телом. Так сказала Мири. Кое-кто попытался подобраться к Мири, которая спала в следующей кибитке. Она отбила охоту своим кинжалом.

Эти попытки солдат заставили меня задуматься о том, что ждет меня в Бревене. Но я старалась сосредоточиться на жизни цыган. Иначе безнадежность охватывала меня при мысли о Бревене. Мне не избежать того, что готовит мне Ричард. Даже сейчас, на открытом пространстве, где возможно спасение, я не могла быть спасена. Карн или Ник никогда не найдут меня в караване, потому что так много караванов Гильдии и купцов в это время года на дорогах. Именно поэтому Эннис выбрал этот способ передвижения. Даже если бы не было десятков караванов, не многие могли бы посчитать караван цыган убежищем.

В один из солнечных дней адена, мы, наконец-то, прибыли в Бревен. Караван остановился в лесу, окружающем Дом Уединения. Все кибитки стояли кругом среди синих елей. Сержант Одоннела велел ему оставаться на месте, если он хочет, чтобы ему вернули женщин живыми. Затем он и его солдаты с лошадьми погрузились в транспорт, и они быстро удалились.

Цыгане с ружьями и стрелами, ножами и несколькими станнерами выбрались тут же из кибиток. Женщины, дети, улеки стояли в центре. Они не разжигали костров и не распрягали лошадей, как в обычные дни.

Дети держали коней, а у женщин было под рукой оружие; Старейшина послал мальчика в аббатство сообщить о прибытии цыган.

Через некоторое время солдаты в зеленой форме Харлана появились из-за деревьев, таща трех женщин в цыганской одежде. Даже издалека я смогла разглядеть, что им не поздоровилось у Харлана. Старейшина, отец Мири и остальные мужчины, увидев их, быстро собрались и зашептались.

— Ведите женщину Халарека! — прокричал один из солдат Харлана. Они даже не потрудились назвать мой титул.

Отец Мири подвел меня к ближайшему просвету в кибитках, но не дал мне переступить оглобли.

— Она здесь. Сначала отпустите наших женщин, чтобы мы убедились, что это наши женщины.

Солдаты подошли ближе. Женщины подняли лица. Одну поддерживали солдаты, у другой, похоже, была сломана рука, третья дрожала. Вой поднялся среди цыган. Я вздрогнула. Что же с ними сотворили?

Старейшина заорал:

— Мы не позволим вашим ублюдкам издеваться над ними.

Командир солдат ответил:

— Мы обещали только вернуть их живыми, если вы доставите живой женщину Халарека. Мои люди здесь слишком долго без женщин…

Он свалился замертво. Его настигла стрела. На секунду солдаты остолбенели. Прошли века с тех пор, как пользовались стрелами в бою. В этот момент стайка детишек вырвалась из безопасного круга, окружила женщин и быстро вернулась с ними в круг, пока огонь станнера уложил всех солдат на землю. Как только дети с женщинами оказались под защитой, мужчины бросились к солдатам и перерезали всем горло.

— Беречь стрелы и пули для другого раза, — сказал мне отец Мири.

Мири пояснила, что станнеры были нужны, чтоб не задеть детей.

Я оцепенела от всего этого. Это была война, которой я никогда не видела. Никаких «благородных» или «неблагородных» методов уничтожения врага. Если враг должен умереть, это делалось эффективно, с наименьшими потерями людей и оружия. Тактика блестящая. Цыгане без огнестрельного оружия, а люди Харлана умерли, не зная, что их убило.

Отец Мири приблизился ко мне.

— Мне жаль, что мы должны оставить вас здесь, миледи, но у нас договор: вы доставляетесь сюда, а нам возвращают наших женщин. Мы могли бы обойтись с вами, как они обошлись с нашими женщинами. Мы уберегли вас от подобного, но больше не можем защищать вас.