Зимний излом. Том 1. Из глубин - [208]
– Он очень много сделал, – неожиданно сообщил Карваль, – очень. Если бы все северяне были такими...
Если бы все северяне были такими, как Придд, можно было б удавиться, но «спруты» и впрямь разгребли то, что наворотили устроители праздничка. А могли бы и не разгребать – приказывать Повелителю Волн может только король.
– Смотрите, Монсеньор, – господин военный комендант поднял с земли что-то черное и осклизлое, оказавшееся обломком доски, – гнилье. Странно, что оно сразу не провалилось.
Это и в самом деле было странно. И страшно. Хуже оврага Святой Мартины, хуже смытой взбесившейся Бирой деревни, хуже Канальных ворот. Солнце безжалостно светило в ямы, когда-то бывшие позорными, а сегодня ставшие чудовищными ловушками. Наспех прикрытые досками, ямы эти обнаружили себя, когда фонтан забил вожделенным вином. Гнилое дерево не выдержало тяжести, но будь оно трижды крепким, ничего бы не изменилось. Разве что беда промедлила бы несколько лишних минут. Кого-то это спасло бы, а кого-то погубило.
– Узнайте, кто продал в Дору негодные доски. – Виноват не вороватый поставщик, а дурак, решивший устроить праздник в мышеловке. И второй дурак, ухватившийся за эту мысль. И третий дурак и подлец, не удосужившийся разузнать об этой затее и сваливший это безумие на неопытного мальчишку. Но отвечать будет поставщик. И покупатель. Если он жив.
– Рокслея еще не нашли?
– Может быть, у галереи... Но живых там, похоже, нет.
– Кто был на галерее, хотя бы известно?
– Приглашения разослали...
– Я сам знаю, кому рассылали приглашения, – рявкнул Эпинэ. – Кто притащился на это проклятое сборище?!
– Точно неизвестно, Монсеньор, – отчеканил побледневший Карваль, – но это может знать герцог Окделл.
– Помолчите, Никола, – Робер сжал рукой плечо южанина, – а то я вас укушу, а вы ни в чем не виноваты. И вот что... Не ходите за мной сейчас.
Карваль не ответил. То ли послушался приказа, то ли наконец обиделся. Кому-то из «спрутов» стало худо. Солдаты держали беднягу под руки, а его рвало прямо на осклизлую зелень. Запах вина, кислятины и еще чего-то становился невыносимым, а то, что держало на плаву эти несколько часов, таяло свечным огарком. Оставалась пустота, в которую медленно заползали тоска и усталость.
– Зажгите костры, – велел Эпинэ, стараясь не глядеть на растоптанный узелок, из которого вывалились флакон и несколько лент. Запах морисского розового масла прорывался даже сквозь винную вонь.
– Точно, Монсеньор, – живо откликнулся какой-то лиловый, – уж лучше пусть паленым воняет...
Надо дойти до галереи, вернее, до обломков, и узнать, кто под ними. Ах, не хочешь? А рубить в куски мертвеца ты хотел? А убивать гоганов? А командовать казнью? И не твоя вина, что она не состоялась. Ты делал, что тебя заставлял сюзерен, и дошел до Доры, так имей смелость отдать приказ самому себе и исполнить его! Иди и смотри, Спрут смог – и ты сможешь!
Лютня лежала в луже, вонючей, отливающей зеленью луже. Лютня Дейерса, которую он вчера вырвал у многосмертного барона из рук. Неужели менестрель наконец в самом деле умер?
Робер пригляделся – струны были новыми, но гриф покрывал белесый налет. Словно на патоку налип тополиный пух. Такой же налет облепил огрызки бревен и досок, меж которых валялись полусгнившие тряпки и расползавшиеся слизью цветочные гирлянды. Неужели несколько часов назад они были свежими и живыми? Не может быть! Повелитель Молний прикрыл глаза ладонями, пытаясь сосредоточиться. Это помогло. Искореженные доски и бревна остались осклизлыми и ноздреватыми, но цветы стали цветами, а обивка обивкой, да и лютня была в порядке, а вот хозяин...
Из-за груды обломков, пятясь, появился солдат в лиловом, за ним – другой. «Спруты» тащили мертвеца, один за плечи, другой за ноги, руки покойника были прихвачены шейным платком, красивая темноволосая голова безвольно болталась. Смерть меняет людей стремительно, но Рокслея Иноходец узнал сразу. Висок бедняги был пробит, черный с золотом камзол измят и испятнан, но лицо так и оставшегося «молодым графом» Джеймса было чистым и совершенно спокойным.
Эпинэ понял, что делает, только когда его плащ уже лежал на истоптанной земле. Солдаты неуклюже опустили свою ношу и вновь побрели в развалины. Иноходец нагнулся, откинул со лба покойного окровавленную прядь. Они никогда не были друзьями, но Джеймс казался ме́ньшим ызаргом, чем другие вассалы Дика. Теперь Ричарду придется отвозить матери погибшего шпагу, говорить, что Джеймс умер сразу, и прочую дурь, которую отчего-то считают утешением. А как можно утешить мать? Она провожала сына на праздник, пусть глупый, нелепый, но праздник, и сын не вернулся. Джеймс мог не ехать, но он обещал помочь Дику и помог...
Джеймс Рокслей оглянулся на пустующее кресло и отцепил с пояса усыпанные рубинами часы. Сверкнули и погасли алые искры, словно с золотой луковицы глянуло множество злых глазенок. Граф убрал часы, Ричард Окделл махнул платком, опустился в кресло, улыбнулся. Маэстро Алессандри взмахнул скрипкой, дрогнули смычки, но музыки не случилось.
Над безмолвной площадью надували щеки флейтисты, закатывали глаза скрипачи, тряс седеющей гривой маэстро, шевелили губами Морен, «Каглион», Дейерс, Кавендиш... В полной тишине, медленно и плавно, словно лебеди на пруду, горожане надвигались на палатки с подарками, окружали сонный багровый фонтан, тянули руки к разносчикам фишек, а на галерее, подтянув одну пухленькую ножку к подбородку и свесив другую, сидела толстая девчонка с золотыми крылышками за спиной. Девчонка шевелила пальчиками над самой головой маэстро Алессандри и щербато скалилась, а на ее голове пылала алыми ройями золотая корона...
По преданию, Кэртиана держится на четырех столпах — четырех Великих Домах, чьи потомки составляют ее мощь и славу. Однако приход к власти узурпатора-бастарда сделал лучших людей Золотой Империи непримиримыми врагами. И вот уже четыреста лет над одними вороном реет тень предательства, лица других овевают ветра изгнания, третьих судьба проверяет на крепость, как море скалы, а четвертым молнии несчастий испепеляют сердца. По преданию, Четверым суждено соединиться. Но только случится это на дружеском пиру или на поле брани — неведомо.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Худшее позади…» Как часто повторяют эти слова на излете смутных времен, войн, катастроф, эпидемий. Худшее позади, и отсидевшиеся в укромных местах принимаются строить планы на будущее, только эти планы отнюдь не всегда достойны и разумны. Худшее позади, и уцелевшие и дождавшиеся спешат жить и любить, только отнюдь не все беды, подвиги и потери остались в прошлом. Пусть не сейчас, а спустя Круг маяки вновь погаснут, и разогнавшийся ШАР СУДЕБ сметет все «с горами и небом, криком и тишиной». Чтобы этого не случилось, кому-то нужно шагнуть в неизвестность здесь и сейчас.
Кто знает, куда ведут дороги Добра и что позволяет Злу поселиться даже в самых благородных сердцах? Неведение дарует людям мир, хотя бы на время. Но мир – куда более опасное дело, чем война. В мирное время беды следует ждать везде – и она непременно приходит – от рук врага и от слов друга.Повелителю Дома Скал Ричарду Окделлу и Наследнику Дома Молнии Роберу Эпинэ отведены не самые счастливые роли в политической мистерии королевства Талиг и всех Золотых Земель. Что ждет их и что ждет Золотые Земли? Удержится ли мир и дальше на острие клинка Первого маршала Талига Рокэ Алвы или сорвется в пропасть?
Излом Эпох… Странное, неустойчивое время, но великие бедствия из полузабытых пророчеств не спешат обрушиться на Кэртиану в отличие от столь привычных людям войн, интриг и предательств. Шар Судеб катится все быстрее. Гаснут маяки и звезды. Золотой Договор превращается в пустые слова. Древние знания отброшены или искажены, но человек остается человеком и во тьме, и в тумане.Робер Эпинэ — и не только он — пытается защитить тех, за кого считает себя в ответе. Альдо Ракан — и не только он — рвется к древнему могуществу.
Свершилось. Принц-изгнанник Альдо Ракан коронован в городе, где некогда был предан и убит его предок. Ворон Рокэ, Повелитель Ветра, потомок предателя и опора династии Олларов — во власти нового государя. Его ждут суд и казнь. В этом не сомневается ни сам Альдо Первый, ни готовый шагнуть за сюзереном хоть в Закат Повелитель Скал, ни выбирающий между страной и другом, бывшим другом, Повелитель Молний, ни скрытный Повелитель Волн.Их четверо. Всегда четверо. Навеки четверо. Скованных невидимой цепью, но идущих разными дорогами.
Волею судьбы Раснодри Солдроу вынужден примерить на себя личину танга, древнего борца с монстрами, презираемого всеми. Он вынужден самостоятельно постигать мастерство своего нового ремесла, ибо тангов уже давно никто не видел. И хоть в их отсутствие все научились бороться с монстрами подручными средствами, необходимости в тангах никто не отменял. Цепь случайностей проводит Раснодри сквозь опасные приключения, заставляет добыть древний магический артефакт, убить могущественного монстра, побывать в потустороннем мире и защитить столицу Давурской Империи от армии оживших мертвецов.
На что способен простой парень с Земли, оказавшись в другом мире, погрязшем в древней, кажущейся нескончаемой войне? Отважится ли он на борьбу ради спасения мироздания или отступит, понимая, что мал и ничтожен в этом огромном мире?
Двенадцать принцесс страдают от таинственного — и абсолютно глупого — проклятия. Любой, кто положит ему конец, получит награду. Ревека — умная, но недостаточно почтительная ученица знахаря, тоже хочет получить вознаграждение. Но её расследования раскрывают глубинные тайны и ставят девочку перед непростым выбором: сможет ли она разрушить заклятие, если опасности подвергается её собственная душа?
Фрэнк сын богатого торговца. Он рожден в мире, который не знает пороха и еще помнит отголоски древней магии. Давно отгремели великие войны, и теперь такие разные разумные расы пытаются жить в мире. Ему унаследовавшему огромное состояние, нет нужды бороться за хлеб, и даже свое место под солнцем. Он молод, многое знает и трезво смотрит на мир. Он уже не верит в чудеса, а старые мудрые маги кажутся ему лишь очередной уловкой власти. Только логика, причинно следственные связи, прибыли и выгода правят миром и стоят выше и холодной гордости эльфов, и доблести рыцарей, и веры кардиналов.
После череды загадочных событий четырнадцатилетний Глеб попадает во Внутренний мир — место, где до сих пор существует магия, а наделенные сверхчеловеческой силой рыцари бороздят просторы королевств. Появление гостя не проходит незамеченным: мальчика принимают за посредника — легендарного посланника, отвечающего за связь между мирами. Со времен последнего посредника минуло более тысячи лет, и Глеб — первый человек, которому удалось попасть во Внутренний мир. И все бы ничего, вот только по преданию, посредник еще и наделен огромной магической силой… Так ли прост главный герой? Проснутся ли в подростке приписываемые ему магические навыки, и что он будет делать, когда окажется втянут в придворные и межгосударственные разборки? В любом случае, нужно торопиться — враги не сидят на месте, а между королевствами бушует беспощадная война, грозящая уничтожить все сущее, и лишь авторитету посредника и его силе по плечу остановить неумолимо надвигающуюся катастрофу.
Свершилось. Принц-изгнанник Альдо Ракан коронован в городе, где некогда был предан и убит его предок. Ворон Рокэ, Повелитель Ветра, потомок предателя и опора династии Олларов – во власти нового государя. Его ждут суд и казнь. В этом не сомневается ни сам Альдо Первый, ни готовый шагнуть за сюзереном хоть в Закат Повелитель Скал, ни выбирающий между страной и другом, бывшим другом, Повелитель Молний, ни скрытный Повелитель Волн.Их четверо. Всегда четверо. Навеки четверо. Скованных невидимой цепью, но идущих разными дорогами.
Закат. Алый, багряный, кровавый… Звенит невидимый колокол, гремят пушки, и идет, идет в никуда непонятная синеглазая женщина… Завершается цикл, завершается круг, события летят к финалу, и их уже не остановишь. Излом срывает маски и назначает цены. Все дешевле золото, все дороже кровь. Дрожат горы, обесцениваются договоры, смеются и плачут спутники сгинувших богов и изначальные твари, но право выбора не отменит даже Излом. Руперт фок Фельсенбург и Ричард Окделл, кардинал Левий и епископ Бонифаций, капитан Валме и капитан Гастаки, маршал Капрас и маршал Алва – каждый выбирает за себя, и выбор каждого падает на единые весы.
Где-то с той стороны, на изнанке мира, катится лабиринтом Шар Судеб. Он катится, и начинаются войны, рушатся города, сходят обвалы. Шар можно подтолкнуть, направить в другую колею, но и там он будет крушить и давить – он не умеет иного. А люди и нелюди Кэртианы чувствуют, как дрожит то, что казалось незыблемым. Чувствуют войну, которой не избежать, ведь выбор – это та же битва, и один потомок славного рода выберет честь и верность, другой – иллюзии и обиды. Мертвые и живые воюют по-своему и за свое, и даже мертвая кровь могла бы пригодиться – но поймет ли это тот, кто уже разменял кровь живую?А Шар Судеб все катится, набирая обороты.
На дорогах Кэртианы – следы слепой подковы, но земным властителям не до древних пророчеств. Шаткий мир вот-вот сменит очередная война, в которой каждый хочет урвать кусок пожирнее. Фактический правитель королевства Талиг кардинал Сильвестр согласен платить за столь необходимый хлеб не золотом, а воинскими талантами маршала Алвы. Непревзойденный полководец скачет в осажденный Фельп, не дожидаясь медленно движущейся армии. За его спиной – подавленный бунт, впереди – новые сражения.Знает ли маршал, кто является самым грозным врагом Талига и его самого? Что ждет юного оруженосца Алвы, предавшего своего господина ради любви? Вернет ли выросший в изгнании Альдо Ракан трон предков и что выберет его лучший друг Робер Эпинэ – живую совесть или мертвую честь? Кому улыбнется Победа, а кого настигнет страшная всадница на пегой кобыле? Шар судеб стронулся с места, его не остановить...