Зимний гастрольный тур - [80]

— Размер можно получить. В соседней комнате сидит товарищ Сергеева. Она имеет фигуру очень точно похожую на фигуру Ирмгарды.

Виктор Мареев сделал вид, что не заметил грамматические погрешности в речи немца, и сказал:

— Это очень хорошо. У нас найдется сантиметр, — тут удивление инженера возросло, поскольку он и представить не мог, как это единица измерения может найтись, — Мы отдадим его товарищу Сергеевой на время, и она скажет вам цифры.

Только после того, как председатель достал с полки портновский сантиметр, Грёттруп догадался, о чем, собственно, идет речь.

Через считанные минуты данные были получены.

— А теперь, — торжественно провозгласил Мареев, — выбирайте!

И в руки инженера перешла стопка прозрачных пакетиков с красивыми фотографиями красивых женщин, хотя, надо отметить, сии картинки были весьма вольного содержания.

К чести немецкого сотрудника будь сказано, он удержался от сакраментального вопроса: "Was ist das?" Он даже не спросил по-русски: "Что это?", хотя данный вопрос на любом из этих двух языков прямо напрашивался. Вместо этого высокообразованный специалист пустил в ход логику и весьма скоро догадался о назначении попавшей ему в руки детали туалета, а также представил, как Ирмгард будет выглядеть.

— Видите ли, они рвутся легко, ткань уж очень тонкая. Поэтому вам полагается три пакета, — пояснил профсоюзный деятель. — Выбрали? Пожалуйста, распишитесь в получении… вот здесь… три штуки. Да, и еще. Эта вещь называется "колготки".

Этого слова Гельмут Грёттруп не знал. Он также не знал, что бандероли, подобные той, которую он собрался отправить в город Росток, пойдут под особым вниманием НКВД. По настоянию Рославлева были предприняты меры против пропаж на почте.

Не через неделю, а всего лишь через три дня поступил вызов от Сталина. Разумеется, третьим по уже сложившейся традиции был Берия.

— Товарищ Берия доложил о предложении относительно командировки в Норвегию. Но хотелось бы выслушать ваши обоснования.

Странник повторил почти то же самое относительно завода по производству тяжелой воды, что говорил Лаврентию Павловичу.

— Есть некоторые моменты, которых вы не коснулись, товарищ Александров. Тем не менее их необходимо предвидеть. Первый из них: что, если вам в процессе выполнения задания снова станет плохо с сердцем?

Рославлев сделал вид, что чуть задумался. На самом деле ответ был уже готов.

— Первое, что я просто обязан делать: это ничего не делать, если сочту задание чрезмерно трудным.

Вожди чуть улыбнулись.

— Расскажите подробнее, товарищ Александров, по какой причине вы можете принять такое решение.

— Надо вам знать, товарищи: я не предполагаю, что общий объем тяжелой воды будет очень уж чрезмерным. Точную цифру узнать не удалось, но могу предположить, что вес готовой продукции может составить примерно тонну. Максимум — это две тонны. Не слишком много. Трудности начнутся при матрицированиии на большом отдалении от цели. Если к резервуару с водой нас подпустят на расстояние до двадцати пяти метров — проблем не возникнет. Но если дистанция будет большей — откажусь работать. Риск.

После этих слов Сталин взял курительную паузу.

— Полагаете ли вы нужным включить врача в делегацию? — поинтересовался Берия.

— Тоже рискованно, — без раздумий ответил Рославлев. — Доктор должен быть с чемоданчиком. То есть его распознают мгновенно. Сам факт нахождения врача в делегации вызовет вопросы. Это не входит в обычную дипломатическую практику. Сразу же спросят… хотя нет, не спросят, а заинтересуются: кто это тут нуждается в столь срочной помощи?

Хозяин кабинета все еще держал паузу. Беседу вел Берия.

— Перейдем к германским делам. Из наркомвнешторга сообщили, что заключена сделка по поставке большого прокатного стана германской фирмой "Шлёман". Ввиду того, что габариты его, даже в разобранном виде, совершенно гигантские, оборудование решено перевозить морем. Наркомвнешторг также вел переговоры с Великобританией о продаже аналогичного агрегата, правда, меньших размеров — получили отказ.

— Судно уже зафрахтовано для перевозки нецкого стана? — последовал быстрый вопрос.

— В Гамбург идет наш пароход "Красный Донбасс". Чтобы не гонять его зазря, с грузом ферросплавов, а также с теми деталями от винтовок, что вы наштамповали. Будет… — тут нарком сверился с записями, — через неделю.

Ответная улыбка Странника вызвала закономерный вопрос от наркома:

— У вас уже имеется на этот счет план?

— Есть такой. Подкатиться на завод-изготовитель или на его склад. Пройтись мимо. Уж если я буду на расстоянии считанных метров… работа на раз-два-три. И врача никакого не понадобится. Правда, будет нужен переводчик. Я-то по-английски говорю, но сомневаюсь, что решительно все контрагенты будут сильны в этом языке, а о русском и не заикаюсь.

Сталинская папироса, видимо, была докурена. Вождь повернулся к посетителям лицом. В руках у него ничего не было.

— Думается, по этим двум вопросам можно принять следующее решение. На переговорах с норвежцами мы, конечно, должны выставить условие о посещении цеха. Если хозяева не захотят нас туда пропустить или согласятся лишь на беглое знакомство с оборудованием — ваш визит, товарищ Александров, лишен смысла. С немцами, насколько мне доложили, ситуация иная. В цеха никто из наших и не пойдет, только на склад или на площадку, на которой груз будут укладывать на транспортные средства. Разумеется, вы туда попадете в составе делегации внешторга.