Зимний гастрольный тур - [21]

В отличие от командира звена Серафима Амосова выбирала площадку весьма тщательно. Она вылезла из машины, чуть не строевым шагом подошла к ротному и доложилась по форме.

Штурману Бершанской было приказано оставаться в вертолете и держать связь.

Финскому командованию доложили об достижениях зенитной засады. Радость от успеха была омрачена гибелью одного расчета, доказавшего делом, что их "Бойс", вероятно, оказался не в состоянии что-либо сделать против бронированных автожиров. Зато отличился расчет другого противотанкового ружья. Один за другим посыпались доклады о явно поврежденной винтокрылой машине. Разумно было предположить, что экипаж постарается приземлиться на первой удобной и безопасной площадке. Ближайшей из таковых сочли плацдарм русских у железнодорожного моста. Тут же организовали наблюдение. Подтвердилось: два автожира сели в расположении русской роты. Один при посадке все еще дымился. Это заставило изменить планы относительно отражения угрозы окружения. Возможность захвата летчиков и (при удаче) русской "чертовой мельницы" представилась очень уж соблазнительной. Танковая рота и батальон пехоты с минометной батареей получили приказ атаковать русских и захватить поврежденные летательные аппараты, при невозможности этого — уничтожить таковые. Летный состав предписывалось брать живыми.

Старший лейтенант Борисов приказал вызвать к нему на НП взводных таким голосом, что посыльный командир отделения догадался: пахнет жареным. Сам ротный, впрочем, наивно полагал, что умеет хранить полную невозмутимость перед подчиненными.

Тем временем подбежал посыльный еще раз и тихо доложил. Борисов кивнул.

Взводные хорошо знали манеру старшего лейтенанта, а потому насторожились с самого первого слова.

— Ребята, дело предстоит сложное. Только что доложили: идут танки, до роты, с пехотной поддержкой, понятно. Вот по этой дороге, — с этими словами командир развернул карту. — У нас против них только "эрликоны" и гранаты. Тот "крокодил", который исправен, нам не помощник: эрэсов, считай, не осталось, пушкой он приголубить бы мог, но у лейтенанта Амосовой приказ: в одиночку в бой не вступать. Второй небоеспособен: один из двух движков поврежден, а главное: штурман тяжело ранена. Да и эрэсов тоже не полный боекомплект. Подкрепление бронетехникой идет. По расчетам, им до нас два с половиной часа ходу. Финны будут раньше. Также штурмовики выслали нам: ударных пару, да транспортников два. Одним увезем подбитого, другим нам подкинут небольшое подкрепление: полувзвод. Ну, боеприпасы, конечно. На обратном пути он раненых захватит. Не знаю, успеют ли летуньи…

На самом деле старший лейтенант очень надеялся, что все же успеют. Но расхолаживать подчиненных он не собирался, вследствие чего последовали распоряжения:

— Миша, не вздумай перемещать "эрликоны", другую позицию для них найти сможешь, но оборудовать ее времени точно не хватит. Что до твоих пулеметчиков, то у них расположение — самое то. Им задача: отсечь пехоту от танков. Вам двоим придется отдать по отделению первому взводу, на него самый удар придется. Ты, Леонид, гляди в оба глаза за этим направлением. Если противник не глуп, то обязательно попробует фланговый обход или хотя бы попытку, ради отвлечения. Тебе их задержать. Коля, у тебя задача: быть оперативным резервом. Мало ли что… И прикажи своим: пусть не высовывают головы. Вон там, — палец Борисова указал направление, — в тех зарослях снайпер очень может лежку организовать.

Комвзвода-три хотел было указать командиру, что от предполагаемой позиции снайпера до советских почти-окопов дистанция метров шестьсот, если не больше, но оставил возражения при себе.

— Теперь по минометам…

Командиры взводов слушали, понимающе кивали, заглядывали в карту, угукали и хмыкали.

— Вопросы? Нет? Выполнять!

Разумеется, десантники были готовы к бою. Но каждый из командиров прекрасно знал, что не существует такой обороны, которая совсем не нуждалась бы в улучшении. Вот этим рота и занялась.

Опытный Борисов приказал поднять в воздух беспилотники. Ему нужны были сведения о противнике.

Рано или поздно недообученные танкисты должны были совершить ошибку. И они это сделали.

Мехвод Т-72, шедшего вторым в колонне, недооценил опасности вроде как укатанной дороги, отклонился немного в сторону, в результате налетел на естественное препятствие (пару небольших, но зловредных каменных выступов) и "разул" машину. Но этим дело не ограничилось.

Если закон подлости и был когда-то отменен, то авторам этих строк о данном событии не сообщили. Незадачливая машина устроила себе аварию в самом узком месте дороги. Все остальные так и скопились позади нее, а передовой танк, разумеется, не мог продолжать наступление в одиночку.

Командир танковой роты и командир следовавшей за ним колонны мотопехоты устроили короткое, насыщенное неприличными словами совещание. Сразу же выяснилось: вариантов действий очень мало. Объезд узкого места по другой дороге был признан невозможным по причине гигантской потери времени — три с половиной часа. Вторым предложением было оттащить пострадавшую машину назад до того места, где ее могли бы объехать. Но для этого потребовалось бы подавать задним ходом всей колонне. В результате командир роты (именно он командовал всей колонной) приказал осуществлять третий вариант как сулящий наименьшие потери по времени: прикрыть пострадавший танк орудиями и крупнокалиберными пулеметами соседей и натянуть гусеницу. Он же распорядился подключить к делу мехводов соседей. Те не выразили восторга: температура в момент выхода составила минус десять и неуклонно понижалась. Точнее сказать, они выразили, причем весьма многословно, только это был не восторг.