Зимний дом - [126]

— Кошмар и тихий ужас. Давай уйдем, иначе придется сидеть здесь еще час.

Они вернулись в пансионат. Никто не разговаривал; по дороге начался дождь. Свет фар проезжавших мимо автомобилей отражался от мокрой мостовой. Добравшись до пансионата, Фрэнсис позвонил в колокольчик, и хозяйка открыла дверь.

— Поднимайся наверх, Робин. Я приду через две минуты.

Она поднялась по лестнице, прошла в комнату, сняла с себя плащ, подошла к окну, уперлась руками в подоконник и выглянула наружу. Затем раздался стук в дверь.

— Робин, можно?

— Не заперто, Гай.

Форчун закрыл за собой дверь.

— Я сумел протащить это контрабандой мимо старой ведьмы.

Он распахнул пальто и показал Робин две бутылки пива, спрятанные во внутренних карманах.

— А Фрэнсис… — начала она.

— Курит в саду. На умывальнике есть кружка для зубных щеток.

Гай забыл открывалку, и пробку с бутылки пришлось срывать зубами. Пиво с шипением полилось в кружку. Гай передал ее Робин и схватился за челюсть.

— Кажется, я сломал зуб, а от этой дряни у меня начнется несварение желудка. После стаута[16] всегда так.

Она пила, все время прислушиваясь, не идет ли Фрэнсис. Гай рассказывал про эпическую поэму, которую он сейчас писал.

— Дело происходит на заводе по изготовлению запчастей для автомобилей. Сальники, молдинги или еще какое-нибудь барахло. Ритм слов будет вторить ритму станков. — Гай сел на кровать и сбросил ботинки. — Тьфу, зараза… Ну вот, так и знал. Натер мозоль. А ритм будет такой: та-та-ти-та-та… Робин, у тебя есть что-нибудь от этой гадости?

На его стопе красовался крошечный пузырек. Она начала рыться в сумочке из непромокаемого материала. Фрэнсиса слышно не было.

— Есть зеленка. Подойдет?

— Вполне. Роб, смажь, а? Я очень чувствителен к инфекции.

Робин смазала ему ногу зеленкой и заклеила пластырем.

— Наверно, Фрэнсис уже выкурил целую пачку.

Гай сидел в изголовье кровати с бутылкой пива в руке. Поскольку в комнате было всего одно кресло, неудобное и расшатанное, Робин с ногами забралась на кровать и устроилась рядом с Форчуном.

— Я хочу закончить к Рождеству, потому что не знаю, как долго протяну на этом свете.

До нее дошло, что Ивлин Лейк тоже осталась внизу. Робин подняла глаза и увидела, что Гай ждет от нее ответа.

— Что закончить?

— Мою поэму.

— А… — Она со стыдом поняла, что слушала Форчуна вполуха. — Это что, крайний срок сдачи рукописи?

Он покачал головой и отставил бутылку в сторону.

— Я пытаюсь закончить ее, потому что у меня кашель. Понимаешь, у нас в семье был туберкулез.

Робин посмотрела на Форчуна, увидела в его глазах искренний страх и мягко сказала:

— Гай, никакого туберкулеза у тебя нет. Ты кашляешь, потому что слишком много куришь.

— Ты так думаешь?

Тут она услышала на лестнице шаги двух человек и с облегчением вздохнула. Голоса зазвучали громче, когда Фрэнсис и Ивлин вышли в коридор. Но ручка не повернулась. Робин услышала, как открылась, а затем закрылась дверь соседней спальни.

У нее заколотилось сердце. Фрэнсис решил пожелать ей спокойной ночи, только и всего. Через минуту-другую он будет здесь, с ней.

— Ты так думаешь? — снова спросил Гай.

Робин не могла вспомнить, о чем они говорили. Потом сделала над собой гигантское усилие и решительно сказала:

— Гай, ты ведь знаешь, что я работаю в больнице. Я достаточно повидала больных туберкулезом и слышала, как они кашляют. У тебя кашель табачный, а не туберкулезный. Честное слово.

Он улыбнулся.

— Робин, знаешь, ты ужасно милая. — Гай взял ее за руку. — Ты всегда мне очень нравилась.

Тут ей впервые пришло в голову, что все это не просто совпадение и что Фрэнсис не придет. Робин отогнала эту мысль. Нет, это невозможно. Он не способен на такую жестокость.

Но Гай все еще держал ее за руку и поглаживал кисть кончиком большого пальца. Из соседней спальни доносились голоса. Разделявшая комнаты стенка была тонкой, сделанной из сухой штукатурки. Робин не разбирала слов, но слышала интонации. Негромкое бормотание Фрэнсиса и короткие ответы Ивлин. Несколько льстивых фраз, за которыми последовал взрыв смеха. А потом наступила тишина.

Робин поняла, что Гай разговаривает с ней.

— Знаешь, Робин, в последнее время мне живется очень трудно. Отец хочет, чтобы я работал в семейной фирме, — ты можешь себе представить? — и не дает мне ни гроша. Буржуй недорезанный. Если бы ма не присылала мне еду, одежду и чеки на небольшие суммы, я просто не выжил бы… Я ужасно устал. Знаешь, у меня глаза закрываются.

— Бедный Гай, — рассеянно сказала она.

Тут он наклонился и поцеловал ей руку. Потом запястье, а потом покрыл частыми поцелуями ее предплечье до самого локтя.

— Гай, не смеши меня.

В соседней комнате молчали уже несколько минут. Затем послышался скрип матраса. Она испытала странное чувство раздвоения личности. Одной Робин хотелось накрыть голову подушкой, другой — выбежать в коридор и заколотить в дверь Ивлин руками и ногами.

Гай передвинулся к краю кровати.

— Какие славные лапки.

Он потерся щекой о ее ступню.

Робин поняла, что он пытается соблазнить ее. Этот неумелый, смешной, инфантильный неврастеник пытался ее соблазнить… Она услышала протяжный стон Ивлин и поняла, что нет смысла спрашивать Гая, как к этой попытке отнесется Фрэнсис. «Гай, старина, знаешь, Робин от тебя без ума», — прозвучали в ее мозгу с ленцой сказанные слова. Она сидела на кровати без движения; тем временем Гай провел языком по ее пятке. Размеры предательства были слишком велики, чтобы осознать их сразу. Такого унижения она еще не испытывала. «Было бы вполне естественно, если бы сейчас я легла и отдалась человеку, которого не люблю», — думала она, слыша, как Фрэнсис и Ивлин занимаются любовью в соседней комнате.