Зимние перезвоны - [7]

– Просто так взялись и построили?

– Да нет, конечно, не просто так. Возникла потребность…

Эстония – край ветреный. Мельница была тут когда-то непременной частью пейзажа. На острове Сааремаа было восемьсот восемьдесят мельниц. На острове Муху – он меньше – в деревнях мельницей владел почти каждый двор. Кто побогаче, имел мельницу целиком. Победнее дворы держали мельницу на двоих – по два крыла. Самый бедный имел хотя бы одно крыло. Юрий не знает, сколько мельниц было всего за Муху. Двадцать из них еще держатся, но ни одна не работает. От остальных остались лишь каменная основа да жернова.

– Давно уже шли разговоры, мол, надо бы хоть одну мельницу сделать рабочей. Но мололи лишь языком. Так получалось…

– И вы взялись за топор…

– Погодите. Скажу сейчас самое главное. Я, понимаете, пил. Очень сильно. Ну, знаете, дальше некуда. Столярное ремесло, и кузнечное, и плотницкое забросил. Работал на пристани стивидором. Это такой человек – паром загружает. Жизнь протекала: работал, пил, спал. И, чувствую, для работы время стало уже сужаться. Как-то утром с похмелья – пьющие знают: в этот час себя очень не уважаешь – понял я, что живу не так, нельзя так жить. Нельзя! И решил завязать. Совсем. Ни капли больше! Жена не поверила, друзья на пристани глядели как на чумного. А я сказал себе: или пить, или жить. С выбранной точки я не подвинулся. И как будто заново на свет появился. Было это, между прочим, до того, как стали о пьянстве в газетах писать. Задолго до того – в 1973 году.

Юрий и жернова для его мельницы

– Вы разрешите об этом написать, рассказать?

– Не только разрешаю, прошу вас: обязательно напишите. Это полезно знать.

За мельницу Юрий взялся, как он сказал, «потому что руки чесались работать». Появилась потребность занять себя стоящим делом. Мельница – агрегат не слишком уж сложный. Однако и не простой. Юрий взялся за дело уверенно, потому что от деда и от отца перенял ремесло кузнеца, плотника, столяра, каменщика, знает слесарное дело, сварку, стоял за токарным станком.

– Все этими вот руками… Кое-какие средства были нужны. Но я рассуждал так: тратился на бутылки во вред себе, отчего же не потратить на пользу и себе, и другим. Помню день: созвал сыновей, засыпал зерна… И весело было глядеть нам, как мельница крыльями замахала.

Отправился после этого Юрий на остров Сааремаа, в Кингисеппский музей: «Вот мельницу сделал. Принимайте подарок». Подарок, конечно, с радостью приняли. Сделали Юрия Линке и мельником, и смотрителем экспозиции. Поставил он рядом деревянный «вигвамчик» и трудится в нем в моменты, когда волна любознательного люда на «Жигулях» стихает. Делает Юрий памятные вещички из можжевельника, на которых тут же паяльником ставит живописный рисунок-тавро – очертания мельницы и название острова. На работу Юрий имеет патент. Спрос на вещички, сделанные с редким изяществом, очень хороший. У Юрия есть свои «Жигули». Наверное, он мог бы купить даже «Волгу» – и дай ему бог! Но тратит деньги этот любознательный с золотыми руками эстонец своеобразно.

– Заезжайте к вечеру, я вам еще кое-что покажу. А сейчас оглядим как следует мельницу.

Мельница у дороги.

В отличие от мельниц голландских, у которых поворачивается лишь «шапка», этот эстонский ветряк поворачивается к ветру лицом весь целиком. Полотно на крыльях – как паруса. Слабый ветер – парусов больше. Помол – два мешка в час. Проблема с зерном. Его подвозят, но маловато – разучились печь хлеб по домам. Потому мелет Юрий зерно бесплатно, растягивая помол надолго, чтобы все проезжающие могли поглядеть, как действует дедовский агрегат.

– Самое долговечное в мельнице – жернова. Вот собрал на острове и привез сюда десять штук. По прикидкам, хватит лет на семьсот… Заезжайте вечером обязательно.

Вечером Юрий повез нас в деревню. Издали мы увидели возвышающееся над лесом странное сооружение, похожее на палубную надстройку большого военного корабля. Подъехали ближе – ветряк. Но какой! Над трехэтажной постройкой возвышалась башня из металлоконструкций, и на ней три крыла, каждое – метров пять.

– Тоже мельница?

– Заходите, заходите – увидите…

Начали мы, как верхолазы, с надстройки. Это было нешуточное сооружение, с лестницей и поручнями, сваренное из стального проката.

– Прежде чем браться за дело, съездил в Таллин, показал чертежи инженерам. Сказали: «Вари – устоит при любом ветре». И вот действует…

Мастер снял тормоз, и гигантский ветряк ожил, передавая вращение с крыльев-пропеллеров на уходившую книзу штангу.

На трех этажах помещения мы увидели царство шкивов, шестеренок, приводов, ремней. Силой ветра тут можно было пилить бревна, качать воду, вырабатывать электричество напряжением в 380 вольт. Силой ветра питались станки: металлорежущий, строгальный, шлифовальный, для точки дерева. Тут мастер заготавливал плашки для своих сувенирных поделок из можжевельника. Они лежали пахучими аккуратными стопками на «столярной палубе» сооружения.

– Но для этого достаточно было бы обычного электричества от сети…

– Вполне достаточно. Это даже моя жена, продавщица, уразумела. Говорила все время: «Ну зачем тебе это надо?!» Однако умолкла, понимая: эта причуда все-таки лучше ежедневной бутылки. По здравому смыслу – чудачество. Но мне интересно. Все интересно: какую силу можно у ветра взять и как ее применить. По-ученому выражаясь, экспериментирую…